По поводу и без повода

Боком одним с образц 19519p1517t 86;м схож и его перевод".

Но вернемся в Грецию, где на рубеже VIII - VII веков до н.э. творил первый из древнегреческих поэтов, чья личность не подлежит сомнению - Гесиод. Причем, личность его отчетливо выступает из самого произведения - дошедшего до нас дидактического эпоса "Труды и дни". Надо сразу заметить, что дидактический эпос сильно отличается от героического. Основу последнего составляют мифы о героях: здесь нет и следа черт характера, мыслей или идеалов автора. Индивидуальность поэта скована вековой традицией, которой подчинялся всякий новый деятель в этой области художественного творчества.

Эпиникиями прославился и другой великий поэт Греции Пиндар, тот, что сочинил эпитафию Гесиоду. Легенда рассказывает, что когда Пиндар родился, к его колыбели слетелись пчелы и наполнили его уста медом - речь его была сладкой, как мед, а его стихи пели сами боги (во всяком случае, один путник, заблудившийся в горах, застал за этим занятием Пана).

"десятой музе" рассказывали много небылиц, и романтических, и не совсем пристойных. Об их неправдоподобии можно судить хотя бы по тому факту, что один комический поэт представлял Сапфо любовницей поэта Архихола, жившего, по крайней мере, лет за сто до поэтессы.

V

Из поэтов-элегиков, пожалуй, стоит вспомнить Тиртея, единственного после Терпанда греческого поэта-уроженца Спарты. Тиртей участвовал во II Мессенской войне и писал элегии, пробуждавшие в воинах мужество и решимость смело идти в бой на защиту отечества. В творчестве Тиртея есть одна странность. Его элегии написаны не на лаконском наречии, чего следовало бы ожидать от уроженца Спарты, а на ионийском - на наречии афинян, которые для объяснения этого факта выдумали следующую историю. Когда в Спарте началась новая война с мессенцами, спартанцы поняли, что сами они не смогут победить врагов, и обратились за советом к Дельфийскому оракулу. Оракул посоветовал им обратиться к афинянам, просить у них вождя. Афиняне отправили в Спарту не прославленного полководца, а хромого школьного учителя Тиртея. И Тиртей своими песнями так воодушевлял спартанцев, что они наголову разбили врагов.

Партии хора делились на вступительную часть - парод, заключительную песнь - гипорхема и лирический диалог - коммос. Исполнялись хоровые партии, как правило, под аккомпанемент флейты. Декламации актера - монодии - сопровождались игрой на кифаре или на флейте.

Нелепица начинается уже с самого названия жанра - "комедия". Некоторые древние авторы считали, что комические актеры (komoda) получили свое название не от глагола komadro ("кутить"), а от блуждания по деревням (koma), потому что их с позором выгоняли из города. Не менее занятно более научное толкование этого слова, вторая часть которого (odia) значит "песня", а первая (komos) - "толпа навеселе", толпа, расхаживающая по селам в праздник деревенского бога Диониса.

Определить стиль аттической комедии довольно трудно - настолько различен он в различных ее частях,когда автор переходит от балаганных буффонад до тонких пародий. Но к началу IV в. до н.э. древняя, как ее принято называть, аттическая комедия существенно меняется. Постепенно в ней исчезают индивидуальные политические фигуры, она перестает быть обличительной. Перерождается сам жанр - комедия обращается к изображению человека в его частной жизни: из социальной и политической комедия становится бытовой. В конце концов, к началу III в. до н.э. аттическая комедия, а вместе с ней и вся аттическая драма "выродились", как сказал Ницше, в новую аттическую комедию.

Это была комедия, стремившаяся передать на сцене всю правду жизни, совершенно отказавшаяся от фантастических сюжетов древней комедии (этим она, собственно и навлекла на себя гнев немецкого философа - великого защитника дионисийства). Новая аттическая комедия сознательно избегает мифов, она неизменно ищет сюжетов исключительно бытовых, ей вовсе не нужен хор, все действие новой комедии строится на игре актера. При этом новый жанр настаивает на своем родстве с аристофановской комедией. Аристофан является для Менандра, наиболее интересного представителя новоаттической комедии, таким же образц 19519p1517t 86;м, каким для самого Аристофана был Еврипид. Именно Еврипиду больше всего достается от Ницше в его классическом эссе "Рождение трагедии из духа музыки", в котором последний греческий трагик именуется последней "агонией" греческой трагедии. Уже зрители Еврипида должны были, по мнению Ницше, понимать, что греческая трагедия умерла, и понимание этого должно было вызвать в них страх и боль - те же чувства, что охватили греческих моряков, услышавших с далекого острова: "Великий Пан умер!"

Историю человечества Гесиод излагает в другой своей поэме - "Труды и дни", интерпретируя известный миф о пяти поколениях. Первое поколение людей жило в "золотой" век Кроноса; подобные богам, они не знали ни болезней, ни горя. Второму, "серебряному" поколению, жилось несколько хуже; поколение "медного" века вело непрерывные жестокие войны. Время героев, когда на земле появились полу-люди, полу-боги, после смерти переселявшиеся на "острова блаженных", было короткой передышкой перед поколением "железных людей" - современников Гесиода. Боги уготовили им тяжелую участь - "ни ночью, ни днем не будут знать они забвения от труда и от горя".

Вообще, греческое слово historia первоначально имело отвлеченное значение "исследование" (от глагола historein) чего-либо на основании собственного наблюдения и опыта. Оно употреблялось в значении географического исследования, исследования в естественных науках, только позже получив конкретное значение "рассказ", "история". Первых авторов исторических сочинений называли "логографами", то есть просто "прозаиками" - в противоположность тем, кто писал стихами (поэтам). И действительно, сочинения логографов отличались от произведений поэтов только способом изложения, истории в них было так же мало, как и в древних поэтических сказаниях.

В основу "Истории" Геродота положена идея о давней вражде между эллинами и восточными народами, между Европой и Азией, идея о том, что "Запад есть Запад, а Восток есть Восток". Вражда между Европой и Азией началась с похищения Ио из Эллады, ответом эллинов стало похищение Европы и Медеи из Азии. Потом, вновь из Эллады, троянцем Парисом была похищена Елена, после чего единичные похищения прекратились и начались войны, первая из которых закончилась разрушением Трои. Главная нить повествования, идущего от войны к войне, прерывается различными мифологическими, географическими и историческими экскурсиями и отступлениями. Среди них - знаменитый рассказ Геродота о Скифии в IV книге - главный источник по истории племен, в IV-V вв. до н.э. населявших южнорусские степи. Его описание Скифии столь подробно и обстоятельно, что ни у историков, ни у археологов не вызывает сомнения тот факт, что Геродот сам побывал в Скифии.

Понятно, что расцвет ораторского искусства в Афинах был бы невозможен без достойного слушателя. И афиняне во второй половине V - IV вв. до н.э. были достойны своих лучших ораторов. На них, знакомых благодаря театру с лучшими образц 19519p1517t 72;ми поэтической риторики, а через народное собрание - с лучшими образц 19519p1517t 72;ми законодательной и судебной риторики, могла теперь воздействовать лишь особенно выдающаяся речь. Нигде больше такую речь не оценили бы так, как ее ценили в Афинах.

Старейшим оратором из вошедших в "Канон" был Антифонт, помимо практического красноречия занимавшийся также теоретическими вопросами ораторского искусства. Результатом его изысканий стал "Учебник общих мест" и сборник образц 19519p1517t 86;вых речей, предлагавшихся воображаемым ученикам Антифонта.

Следующий в списке - Лисий - принадлежит к числу самых выдающихся ораторов древней Греции, а его язык признан лучшим образц 19519p1517t 86;м аттического языка того времени. Главное достоинство речей Лисия, не проявлявшееся с такой силой ни у одного оратора ни до, ни после него, - этопея (обрисовка характера). Лисий считал, что каждая речь, написанная им для другого лица, должна не только содержать полное и точное изложение фактов, но и по характеру, форме, выбору слов речь должна строго соответствовать клиенту. Лисий оказал очень сильное влияние на последующих ораторов, ему подражали Исей, Гиперид и Динарх.

никакого влияния.

были суровы. "Афиняне будут иметь во мне советника, даже если не захотят, но не будут иметь льстеца, даже если захотят", так говорил Демосфен, очень скоро приучивший афинян к своей манере ведения речей. Он одержал верх над своим главным противником - Эсхином, прекрасным оратором и сторонником Филиппа Македонского. Демосфен сумел убедить афинян, что даже если при Филиппе настанет мирная и спокойная жизнь, то эта жизнь будет куплена слишком дорогой ценой - ценой независимости и свободы Греции. Ни Демосфен, ни пошедшие за ним афиняне не могли заплатить такую цену.

в долгих путешествиях по свету. Он научил египтян, как измерить высоту их чудесных пирамид, прийдя к простому заключению, что в тот час, когда тень человека равняется его реальному росту, и тень пирамиды должна быть не длиннее и не короче ее подлинной высоты.