Культурные, национальные и историч 434w2211e 77;ские особенности философии
Чтобы не быть голословным, сошлюсь на конкретные примеры. Казалось бы, что может быть своеобычнее индийского Пуруши. В санкхья - ортодоксальной системе древнеиндийской философии, например, Пуруша означает чистое, хотя и индивидуальное сознание, характеризуемое далее как вечное, неизменное, неподвижное, ни с чем конкретно не связанное, ни к чему определенно не относящееся. При столь высоких качествах Пуруше не остается ничего другого, как созерцать индивидуальную жизнь, а также эволюцию всей Вселенной. Немного воображения, вернее более основательного проникновения в проблему, и перед нами предстанет трансцендентальное Эго - предмет пристального внимания западной философии, в частности феноменологии Гуссерля. Но только на Западе его ищут с помощью феноменологической редукции и экзистенциальной герменевтики, а на Востоке предпочитают методологию и технику йоги. К проблемно-концептуальному единству Востока и Запада склоняет нас также параллель, которую проводит К.Г. Юнг между своей концепцией индивидуации (ценностной консолидации личности, выражающейся в гармоническом синтезе сознательного и бессознательного, личного и коллективного, персоны и самости, внешнего и внутреннего) и восьмерич 434w2211e 85;ым благородным путем в буддизме. В обоснованности указанного единства убеждает и сравнительный анализ китайского Дао, индийского Брахмана и европейской Идеи (Формы). Все эти три концептуальные заявки выражают по сути одно и то же - предельную реальность, основу мироздания, нечто непознаваемое и невыразимое.
Логику философской оппозиции Запада и Востока по-своему продолжает проблема соотношения всемирной, или мировой, философии и философии национальной. Ясно, что проблема эта отнюдь не только языковая, хотя философия национальна прежде всего по языку ее произведений. В ней нашел выражение очень широкий круг явлений: образный строй, проблемные акценты, стиль философствования, - в которых так или иначе фиксируются историч 434w2211e 77;ские традиции, образ жизни, состояние общественного сознания, особенности душевного склада и другие специфические черты определенного народа или этноса. Вероятнее всего все эти вещи не являются решающими для философии. Напротив, они относительны, как и утверждения, что американцы прагматичны, англичане деловиты, немцы педантичны, французы галантны, испанцы вспыльчивы, шведы хладнокровны. В еще большей степени относительностью пронизано конструирование так называемых социально-политических парадигм: универсалистской - для Франции, организмической - для Германии, номиналистически-демократической - для Англии.
Известную разнородность в историю философии вносят и те периоды, на которые она естественным образом распадается. Это заметно даже в рамках одной философской традиции, в частности западной. Любая традиция живет не столько за счет пиетистского пред ней преклонения, сколько за счет постоянного ее обновления - в соответствии с изменившейся, а еще лучше - меняющейся историч 434w2211e 77;ской ситуацией. Новая философия - это всегда и новая историч 434w2211e 77;ская эпоха, "духовной квинтэссенцией" которой она является. Что-то с неизбежностью отпадает, ну а что-то, наоборот, властно заявляет о своих правах на жизнь.
Никто не излагает сегодня философские идеи в стихах, как это делал в свое время (I в. до н. э.) Тит Лукреций Кар. Трудно представить себе также, чтобы в наше время кто-то исследовал этическую проблематику "геометрич 434w2211e 77;ским методом". А вот великий Спиноза, следуя интеллектуальной моде своего, XVII-го, века, построил свою "Этику" на манер Евклидовых "Начал". Точно так же не работает в наше время и энциклопедический метод. Лавинообразный рост информации и все углубляющаяся специализация умственного труда сделали его нереальным. Гегель, видимо, был последним энциклопедическим умом в философии.
В сочетании универсальности философского анализа с реальностями культурного, национального и историч 434w2211e 77;ского порядка многое пока остается неясным, а потому осторожность в обощениях и оценках не помешает. Тем не менее одно обощение, не боясь погрешить против истины, можно все-таки предложить: философские истины носят в целом интернациональный характер и по мере историч 434w2211e 77;ского прогресса человеческого общества становятся все более таковыми. Вероятно, в данном направлении можно пойти еще дальше и сказать, что специфика культурного, национального и историч 434w2211e 77;ского развития философии есть культурные, национальные и историч 434w2211e 77;ские формы работы над единым для всей мировой философии предметом.
|
