Пленники власти
Черный свод огромной пещеры, в которой располагался город темных эльфов Мензоберранзан, на мгновенье осветился вспышкой ярчайшего света, покрывшись сетью теней, отбрасываемых нагромождением городских зданий, придавшей ему сходство с гигантской паутиной. Но свет погас также внезапно, как и появился, и паутина рассыпалась тысячей раскаленных кусков тепла, тающего в чувствит 17117t193r ельных зрачках темного эльфа.
Нарэк оторвался от созерцания прекрасного города и, проведя рукой по прохладным резным перилам балкона, вернулся в свои покои. За его спиной снова вспыхнул свет, на этот раз менее яркий, но сопровождающийся громкими криками и стонами умирающих - еще один благородный Дом Мензоберранзана пал жертвой коварных интриг ни на мгновенье не прекращающихся в подземном царстве дроу.
Сладко зевнув, темный эльф упал на широкую кровать, смяв простыни, украшенные узорами сплетенных паучьих лап, он уставился в покрытый мозаикой потолок, пытаясь угадать, какой из благородных домов был истреблен на этот раз, уступая своим противникам более высокое положение в коварном обществе Мензоберранзана.
Скрипнула дверь и в комнату вошла Тэйа - одна из младших жриц Дома Баэнре. Усевшись на стул, она капризно надув губы уставилась на Нарэка, продолжавшего рассматривать потолок.
Зачем? - спросил Нарэк, оторвав взгляд от прекрасной мозаики и перенеся его на не менее прекрасное лицо Тэйи, ставшее в последнее время для него скорее насмешкой над красотой, прекрасной маской, под которой скрывалась ядовит 17117t193r ая сущность жрицы Ллотх. - Верховная мать принимает решения, не советуясь с другими членами Дома. Что изменится от моего присутствия на совете?
К тому же на совете будет нечто интересное для тебя.
Мрачно улыбнувшись брату, Тэйа поднялась со стула и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой скрипящие двери. Нарэк поморщился - уж лучше бы она с грохотом захлопнула их, слишком похож был скрип дверей на шипение кнута младшей жрицы.
Оставленный наедине со своими мыслями, Нарэк еще несколько минут пролежал неподвижно на кровати, бесцельно глядя в потолок, потом нехотя поднялся и набросил поверх своего повседневного костюма младшего принца парадный жилет, покрытый плотной чешуей остроконечных адамантиновых пластин. Если сама верховная мать требует его присутствия на совете, то лучше уж последовать совету Тэйи и не испытывать судьбу. Выходя из комнаты, Нарэк низко поклонился изображению Ллотх, выгравированному на стене. Паучья королева равнодушно смотрела сквозь него пустыми каменными глазами.
.Исилди отпихнул в сторону кусок черствого хлеба, принесенный ему тюремщиками. Ломоть, вывалившись из клетки, с каменным стуком ударился о грязные плиты, которыми был выложен пол бестиария. Клетка с противным скрипом качнулась в сторону, когда гоблин поднявшись на ноги, еще раз проверил на прочность замок на ржавой дверце клетки.
Послышалось тихое звяканье цепей, скрип ключа проворачивающегося в замке. Двери бестиария бесшумно отворились, Исилди на секунду заметил на пороге черную тень, но она через мгновенье растворилась во тьме помещения. Гоблин попытался увидеть в темноте тепло, излучаемое вошедшим существом, но не увидел ничего кроме легкого свечения. Послышались гулкие, шаркающие шаги.
Послышался глухой удар, и незнакомец замолк, прервавшись на полуслове. Металлическая цепь держащая клетку зазвенела в последний раз, когда из нее вытаскивали тяжелое, оглушенное тело. Исилди вжался спиной в холодные прутья, не смея шевельнуться, он весь трясся от страха. Он не помнил, как попал сюда. Помнил только нависшую над ним черную тень и вопрос: «как твое имя?», эхом отдающийся в кружащейся голове. Потом были цепи, темнота и боль от ударов плети, разодравших всю спину гоблина, и темнота, неразличимые тени охранников, приносящие ему еду которую он выбрасывал, вместо того чтобы съедать, а потом долго сожалел о содеянном, слушая урчание пустого желудка.
Исилди не знал, сколько времени он просидел, напряженно всматриваясь во тьму, ожидая, что за ним придут, как и обещал недавний сосед. Когда снова послышался скрип ключа, трущегося в замке, гоблин не знал - радоваться ему или боятся. На этот раз в бестиарий вошли двое. Исилди различил, что один из вошедших был гораздо выше и стройнее другого, приземистого и неуклюжего. Стройный и высокий шел легко, будто крадучись, неуклюжий противно шаркал по полу широкими ступнями.
Но, к его удивлению, высокий только рассмеялся, звонко и мелодично, такого смеха молодому гоблину еще не приходилось слышать.
Дроу выступил вперед, и Исилди, наконец, различил во тьме его лицо. Изящное и бледное, оно вначале чем-то напомнило ему лица существ, спаливших его родную деревню, но красные глаза, пристально рассматривающие гоблина, и белые, ниспадающие на плечи волосы, быстро развеяли эту схожесть. Да, дроу был красив, но было в этой красоте нечто сразу не понравившееся гоблину, какая-то холодность и отстраненость с которой он смотрел на мир, как будто происходящее вокруг его не касалось. Присмотревшись, Исилди вспомнил, что однажды видел это лицо, когда в прошлый раз дроу склонился над ним и спросил: «как твое имя?».
Исилди помедлил, в его племени рабство считалось тяжелейшим позором, но какой у него был выбор? К тому же все племя Черного волка погибло, и некому было обвинить Исилди в трусости. Вспомнив предсмертные крики сломавшего зуб существа из соседней клетки, Исилди содрогнувшись, последовал за дроу. «Когда-нибудь они придут и за тобой!».
Ни для кого не было секретом то, что верховная мать более всего симпатизирует своему младшему сыну. Нарэк подчинился, поднявшись к трону матери Баэнре по длинной лестнице укрытой коврами с изображениями пауков - символами Ллотх, верховной богини темных эльфов. Долгий подъем к трону верховной матери показался Нарэку вечностью, но вот, наконец, он склонился в низком поклоне перед черным обсидиановым троном самой могущественной жрицы Мензоберранзана которую даже он, ее родной сын, не смел называть по имени. В этом городе власть матери Баэнре уступала только власти Ллотх. Любое желание верховной матери Первого Дома неизменно исполнялось, и если бы она сейчас приказала своему сыну умереть, то ему ничего не оставалось бы, кроме как лечь на узорные ковры и испустить дух, страшась еще более страшной смерти.
Нарэк поднял голову и встретился глазами с верховной матерью. Сейчас эти древние глаза светились искренним любопытством, для верховной матери это было редкое чувство, и сейчас она искренне забавлялась, наблюдая за своим растерявшимся сыном, стараясь угадать: что он станет делать дальше.
Нарэк почтительно опустил глаза.
Нарэк стиснул зубы и сжал кулаки в немой ярости. Чертова сестрица отдала его прямо в руки верховной матери, а уж она не постоит за наказанием для своего младшего и любимого сына. Все лучшее - детям. именно поэтому пыточные камеры Дома Баэнре были лучшими в Мензоберранзане.
Верховная мать чуть улыбнулась, наблюдая за его реакцией, восхищаясь плохо скрываемой ярости сына. Он нисколько не боялся своей сестры - пускай младшей, но все же жрицы Ллотх. Пожалуй, единственной жрицой-дроу, которой боялся Нарэк, была сама верховная мать. И это ей очень льстило. Ее младший сын был очень свиреп и при этом необычайно умен и осторожен, именно благодаря этому он часто избегал, казалось бы, неминуемых наказаний. Именно из таких сообразительных, яростных и дерзких юношей вырастают лучшие бойцы и колдуны темных эльфов, такие как Закнафейн До'Урден и Громф Баэнре. Верховная мать возбужденно вцепилась в иссиня-черные подлокотники своего трона. Малыш проявлял неимоверные успехи, и в черном сердце матери Баэнре росла надежда на то, что однажды Нарэк превзойдет таких мастеров как Закнафейн и его мятежный сын Дзирт. Что было очень вероятно, особенно учитывая склонность юного Нарэка к магическим наукам.
Вот и отлично, - улыбнулась мать Баэнре, от чего ее морщинистое лицо стало еще уродливей, - отправляйся в свои покои младший сын, Кетарн доставит 17117t193r туда гоблина, как только приведет его в порядок, он говорит, что это отличный образец, очень жаль, что тебе придется убить его, перед тем как отправит 17117t193r ся в Академию.
Услышав последнее замечание матери Баэнре, Нарэк хищно улыбнулся, несмотря на боль. Так значит, именно этого гоблина выбрали для обряда кровопускания, священного действа, в процессе которого молодой дроу должен убить жителя поверхности, принеся его сердце в жертву Ллотх. И все же чтобы его, младшего сына Первого Дома Мензоберранзана, учил благородному искусству фехтования какой-то вонючий гоблин! «Возможно, удастся устроить слуге несчастный случай раньше положенного срока, и тем самым избежать позора, попав в ученики к мастеру боевых искусств Дома Баэнре, Эйденрилу или Дантрагу!» подумал Нарэк и тут же одернул себя, вспомнив, что верховные жрицы Ллотх обладают даром проникать в сознание своих поданных. Подняв взгляд, он встретился глазами с материю Баэнре - они были переполнены яростью. Слишком поздно.
Ее молчания было страшнее тысячи угроз. Откланявшись, младший сын поспешил к выходу из собора, чувствуя дрожь во всем теле, так близко к грани он еще не подходил.
Молчать! - взвилась верховная мать. - Никогда не упоминай об этом, никто, повторяю, никто больше не должен знать о том, что я сказал здесь. если слух о том, что Нарэк Баэнре учится чему-либо у гоблина выйдет за пределы этого зала, мне сложно даже представит 17117t193r ь последствия для нашего Дома!
Мне нужно было унизить Нарэка, глупая, - облегченно откинувшись на спинку трона, сказала мать Баэнре, - конечно же, гоблин не будет его настоящим учителем - он будет просто рабом. хотя ему действит 17117t193r ельно есть, что рассказать младшему принцу о жизни на поверхности. Но Нарэк может стать великим колдуном, благославленьем для Дома Баэнре, которое навсегда закрепит за ним место Первого Дома, хотя, с другой стороны, он может также стать нашим проклятьем, если прогневит 17117t193r Ллотх. Поэтому я делаю то, что должна, то, чего никогда не сможет понять эта напыщенная дура Мэлис, удовлетворяющая капризы своего любимого Закнафейна и его сына Дриззта. Я показываю Нарэку его место в нашем обществе, каким бы могучим он не стал, он все равно будет слушаться меня и только меня, свою верховную мать!
Выйдя из собора Дома Баэнре, Тэйа прислонилась к каменной стене, чувствуя, как подгибаются колени и на глаза наворачиваются слезы. Она сползла на пол и грустно улыбнулась, поглаживая змееголовый хлыст, она просидела так несколько минут. Само осознание того, в каком жутком и безжалостном мире она живет
Исилди, шаркая выбитой ногой по полу, следовал за Кетарном по совершенно темным коридорам Дома Баэнре. Освещение здесь считалось излишеством - любой темный эльф с рожденья видел в абсолютной темноте также хорошо, как жители поверхности при ярком солнечном свете. Исилди, как и все гоблины, обладал даром инфравиденья - способности различать предметы и живые существа в темноте по испускаемому ими теплу, но крайне редко пользовался этом даром, и за двенадцать лет жизни на поверхности его инфравиденье слишком притупилось, чтобы служить гоблину надежной заменой обычному зрению. Наконец они вышли из лабиринта коридоров и лестниц к небольшой площадке, со всех сторон окруженной одинаковыми дверями, такого же цвета, как и фиолтево-черные узоры, сплошь укрывавшие стены и висящие на них роскошные ковры. Пауки во всех их омерзительных формах, и, изредка, картины сражений, изображавшие победы темных эльфов над своими светлыми собратьями - вот и все что удалось рассмотреть гоблину-рабу в тусклом свете немногочисленных светильников, призванных скорее продемонстрировать гостям роскошь и богатство Дома Баэнре, нежели служить настоящими источниками света.
Помещение, в которое вошел гоблин, было небольшим, по меркам темных эльфов - потолок в комнате не терялся во мраке, а стены не покрывали драгоценные украшения, из чего Исилди сделал вывод, что здесь содержали рабов. Грубые лежанки из какого-то материала отдаленного напоминающего сено и приделанные к стенам и полу цепи, призванные ограничить свободу рабов. Кетарн грубо защелкнул железные кандалы на запястьях Исилди и брезгливо толкнул гоблина к скомканной лежанке.
Не тратя больше времени на жалкого раба, Кетарн развернулся и покинул помещение. Исилди пожал плечами и улегся на лежанку, она немногим отличалась от той, на которой он спал дома. Больше в стойле рабов не было, тишину нарушало только мерное капанье воды с грязного, сырого потолка. Исилди пролежал так несколько минут, пока двери снова не открылись, гоблин приподнялся на лежанке и увидел, что в помещенье вошел еще один зеленокожий одетый в какое-то подобие боевой брони - еще один раб-охранник. Исилди улыбнулся, - темные эльфы мудро поступали, доверяя одним рабам присматривать за другими. Насколько Исилди мог судить по виду орков-охранников встреченных им в Мензоберранзане - те были довольны своим положением, позволявшим им издеваться над более слабыми рабами. Орк подошел к лежащему гоблину и Исилди разглядел, что в руках тот держит деревянный поднос с какой-то едой.
Буду! - не задумываясь, ответил гоблин, с наслаждением глядя на скривившегося орка, всерьез надумавшего поживит 17117t193r ься кушаньем, предназначенным для гоблина. Нагнувшись, охранник поставил поднос рядом с лежащим Исилди, впрочем, сделав это без особой учтивости - громко дребезжа посудой. «Спасибо хоть на голову не вылил!» подумал гоблин принимаясь за еду, запихав за щеку свежий кусок хлеба, он спросил у собравшегося уходить орка:
Орк презрительно фыркнул и направился к дверям, когда его темный силуэт оказался на фоне фиолетовой двери, Исилди заметил, что у зеленокожего трясутся колени. Да, глупый орк, и трусливый к тому же! Гоблин откинулся на грубую подушку с сожалением вспоминая зеленокожих с которыми торговало его племя. Как же не похожи были эти гордые кочевники-исполины на это сломленное, запуганное существо. Неужели и он, Исилди, сам превратиться в такого же покорного раба темных эльфов? Пожалуй, что так.
Помимо супа из грибов и ломтя свежего хлеба на подносе также оказалось несколько плодов незнакомого гоблину растения также, скорее всего, произрастающего под землей. На вид они были черные и сморщенные, но все же гоблин был вынужден признать, что ничего вкуснее он не ел никогда в жизни. И все же это был не повод гордиться своим рабским положением, тем более что Исилди сомневался в том, что все его служение дроу будет заключаться в лежании на гамаке, пускай даже и в стойле.
Время тянулось медленно и безрадостно, тихое капанье воды - вот и все что нарушало тишину пустой комнаты, да еще позвякивание цепей звеневших всякий раз, когда Исилди двигал рукой или ногой. К вечеру, по крайней мере, Исилди казалось, что он провел под землей достаточно времени, чтобы на поверхности наступил вечер, обстановка немного оживилась. Гоблин наконец понял, почему комната в которую его поселили называлась стойлом - несколько орков привели верховых ящеров и оставили их топтаться рядом с прикованным к полу короткими цепями гоблином. Воняло от немытых ящеров - хуже не придумаешь, к тому же приходилось постоянно уворачиваться от их когтистых лап и хвостов. Через несколько минут верчения на короткой цепи в тщетной попытке уклонится от тяжелого вонючего хвоста, Исилди возненавидел верховых ящеров всей душой.
Наконец двери отворились, и за гоблином явился Кетарн.
На этот раз идти пришлось недалеко - в соседнюю дверь на той же округлой каменно площадке, окруженной паутиной коридоров и лестниц. Стоило только гоблину переступить через порог, как его тут же взяли под руки два огромных орка и, не дожидаясь разрешения Кетарна, кинули брыкающегося гоблина в большой чан с кипятком. Исилди взвыл и, барахтаясь в обжигающей воде, попытался выбраться из чана, орки тут же затолкали его обратно, глубоко погрузив с головой в кипяток. Парализованный болью Исилди почувствовал, что теряет сознание, перед глазами все поплыло, кожа начала покрываться багровыми пятнами ожогов и тут мощная рука орка схватила его за шею и вытащила из раскаленного чана с водой.
Исилди благодарно принял флягу трясущимися от боли руками и тут же выпил ее содержимое, действит 17117t193r ельно полегчало, правда, не намного. Но боль из жгучей превратилась в ноющую и вполне терпимую.
На выходе орк сунул покрывшемуся красными пятнами гоблину затертую банку с какой-то мазью. Судя по скучающему лицо орка здесь это была стандартная процедура.
На пороге его дожидался Кетарн. Темный эльф улыбнулся при виде печенного гоблина и заметил:
Исилди не стал возражать, он решил, что с дроу лучше вообще не разговаривать без крайней нужды, иначе точно нарвешься на очередное наказание почище, чем мытье в бадье с кипятком.
Кетарн повел раба назад по лабиринту коридоров и переходов, несколько лестничных площадок Исилди даже узнал, вернее, догадался, что был здесь потому как несколько слуг-квартов, маленьких человекоподобных существ с синей кожей, тщательно отдраивали пол. У Исилди возникло сильное желание плюнуть на пол просто, чтобы посмотреть на реакцию хозяев, но взгляд на легкий клинок, подвешенный к поясу Кетарна, быстро протрезвил гоблина, может, и не убьют, но язык за испорченный ковер отрежут точно, - чтоб не позволял себе впредь такого непотребства.
Наблюдая за своими хозяевами, гоблин решил, что темные эльфы были суровыми, но в меру справедливыми существами, ценившими красоту и чистоту, эти качества вызывали у гоблина сильное уважение. Если бы еще их отношение к «низшим расам» было не таким жестоким.
На этот раз Кетарн привел Исилди в роскошно обставленную комнату и жестом приказал сесть на пол у порога, который не был укрыт яркими пушистыми коврами. Исилди покорно уселся на прохладный пол и с интересом осмотрел помещение. Похоже, это было жилище какого-то специалиста по низшим расам: стены украшали драпировки с иероглифами явно орковского происхождения, небольшой человеческий (тогда Исилди еще не знал этого) масляный светильник был зажжен и тусклым светом освещал округлую комнату. А вот на дальней стене висел предмет, искренне удививший Исилди - это было добротное гоблинское охотничье копье с железным наконечником, судя по разноцветным перьям, оно принадлежало воинственному племени Тени Воина.
Исилди твердо пообещал себе, что выучит этот язык, очень уж ему понравилась хитрая игра звуков и ударений, мелодично сплетающихся в резкие, будто выпады рапир, фразы. К тому же он сильно сомневался, что сможет сбежать от темных эльфов, не зная таких простых вещей как их язык и обычаи.
Ответил гоблин.
Ну что ж, - продолжил на языке гоблинов Италлак, - выглядит он молодым а из молодого гоблина можно сделать слугу не глупее орка и уж куда послушнее. Впрочем, это - хороший материал, говоришь из него выйдет неплохой боец?
Ты был прав - из него действит 17117t193r ельно может получиться неплохой воин, по нашим меркам, а по гоблинским просто непревзойденный! - гордо провозгласил Италлак. - Отличное приобретение для Дома Баэнре.
Кетарн и Италлак озадаченно переглянулись. В их глазах явно читалось удивление и восторг, очень скоро переросший в ярость. Италлак первым пнул гоблина ногой в живот, умелым ударом отбросив его к стене. Кетарн подскочил гоблину и, обнажив меч, приставил его к горлу Исилди.
Нарэк вернулся в свою комнату и в бешенстве ударил кулаком о стену - полегчало. Он-то надеялся, что его отдадут в обучение великому оружейному мастеру, такому как Закнафейн До'Урден. Воином Нарэк становит 17117t193r ься не собирался: бойцы занимали в сложной иерархии общества дроу более низкое положение, чем колдуны, но все же несколько уроков владения оружием Нарэку не помешали бы. Теперь приходилось ждать поступления в Академию, где он с остальными учениками проведет месяц в Мили-Магтире, воинском училище, где его научат азам искусства ведения военных действий в Подземье перед возвращением к пыльным томам и манускриптам которые он, как и все маги, будет прилежно изучать все сорок лет своего обучения.
О магии и колдовстве Нарэк узнал за свои неполные двадцать лет все, что нужно для поступления в Академию, и даже больше, гораздо больше. По приказу верховной матери он несколько часов в день проводил в обществе Эленгара Баэнре - одного из лучших колдунов Мензоберранзана, уступающего лишь Громфу - архимагу города, осваивая простые заклинания и изучая историю дроу.
Злобно уставившись на вышитую, на ковре первую верховную мать Дома Баэнре, молодой дроу решил, что так унижать его - Нарэка Баэнре, одного из самых многообещающих колдунов Мензоберранзана, не позволено никому, а меньше всего - проклятым жрицам Ллотх, которых он возненавидел, едва научившись ходить. Возненавидел за их наглую манеру разговора, за снисходительное, как к слугам, отношение к мужчинам-дроу и за их отвратительные змееголовые хлысты, коими они избивали всякого посмевшего ослушаться приказа жрицы.
Будучи младшим сыном Баэнре, он навсегда остался для них младшим принцем, ничтожным, способным доказать свою полезность только побеждая и убивая собственных братьев.
Собор Дома Баэнре не произвел на Исилди такого впечатления, какое обычно производил на впервые попадавших туда рабов и даже темных эльфов. Дроу, узнай они об отсутствии благоговения к этому великолепному архитектурному сооружению, благоразумно заметили бы, что гоблины не слишком разбираются в прекрасном, чтобы оценить красоту и величие сердца Первого Дома Мензоберранзана. Исилди был с ними согласен - в красоте он действит 17117t193r ельно ничего не смыслил, зато зимой мог на тонкой корке первого снега выследить степного зайца по едва заметной на ковре сухих листьев, чуть припорошенных мокрым снегом дорожке следов, и всадить в затаившегося беляка охотничье копье со ста метров. Позже Исилди узнал, что любой, даже самый молодой темный эльф, с такого расстояния шутя, попадает метательной стрелкой в мишень размером чуть больше заячьего глаза, и в полной темноте пустынных пещер Подземья может выследить пещерного тролля по одному только запаху.
.Собор Дома Баэнре был самым большим в Мензоберранзане помещением - огромный зал, четыре сотни метров в длину, одна с половиной сотня метров в ширину, потолок теряется во тьме на высоте трех сотен метров. Формой собор напоминал лестницу или многоярусную пирамиду. Каждый ярус представлял собой ряд вырезанных в камне сидений, обитых темным бархатом и обложенных подушками, в общей сложности в зал собора могло поместиться больше тысячи человек, намного больше.. Собор освещали многочисленные магические светильники, испускавшие тусклый свет, скорее притягательный, нежели болезненный для чувствит 17117t193r ельных к свету глаз темных эльфов. На верхушке пирамиды, небольшой каменной площадке, стоял великолепный черный трон из адамантина и черного опала, выполненный в виде спящего паука. Похоже, он был вырезан из цельного овального камня огромной величины. На троне восседала верховная мать, а рядом с ней, опершись на широкий подлокотник, стояла ее любимая младшая, а потому безразличная к многочисленным внутрисемейным интригам, дочь Тэйа. Прямо над троном, по округлому куполу собора струилось изображение огромного паука, медленно перетекающее в более приятную для глаза фигуру темной эльфийки - Ллотх, верховной богини дроу. Окон и вит 17117t193r ражей в соборе не было, поэтому Исилди решил, что единственным объяснением этому видению была либо магия, либо присутствие самой богини. Гоблин предпочел бы первое, хотя не слишком доверял магии.
В сопровождении Кетарна поднявшись на верхушку пирамиды, Исилди покорно остановился перед огромным черным троном. Верховная мать Баэнре была одним из немногих дроу, которые, прожив на земле много столетий, выглядели действит 17117t193r ельно старыми. Неподвластная времени маска молодой и прекрасной эльфийки была сорвана с нее во время сложного и болезненного ритуала призвания зин-карлы, и теперь верховная мать первого в Мензоберранзане благородного Дома выглядела как обычная старуха. Вернее, как обычная уродливая старуха, черная кожа матери Баэнре, когда-то упругая и лоснящаяся, обвисла уродливыми складками, лицо было перепахано глубокими, как шрамы, морщинами, одни только красные глаза сверкали по-прежнему ярко, несмотря на привычный лукавый прищур, еще более укреплявший сходство с какой-нибудь безродной деревенской знахаркой. Но стоило любому дроу бросить взгляд на это старческое лицо, как его тут же охватывал панический страх, потому что только темным эльфам было с первого взгляда понятно, что перед ним женщина, пожертвовавшая самым ценным ради укрепления своей власти и обретения благосклонности Ллотх, а опаснее такой женщины в мире темных эльфов не было никого..
Верховная мать, подавшись вперед, с тщательно скрываемым интересом рассматривала нового раба. Постороннему наблюдателю могло показаться, что она безразлично смотрит сквозь гоблина, но верховная мать видела все. Легкое подрагивание взмокшей ладони Кетарна, безрассудную гордость и храбрость в глазах гоблина и рабскую преданность в потупленном взгляде ее сына, Баэнре усмехнулась про себя, покорный дроу-аристократ готовый исполнить любое желание жрицы Ллотх, довольный своим унизительным положением воина-мужчины и вольнолюбивый, гордый гоблин, которому дай только шанс убежать, как он тут же воспользуется им, отправив по дороге на тот свет пару-тройку неуклюжих орков-стражей. Так кто же здесь действит 17117t193r ельно раб?.. Баэнре по достоинству оценила упругие мышцы Исилди, разительно отличающиеся от жирного мяса орков, гоблин в ее глазах напоминал тетиву лука, - упругий, жилистый, крепкий, такой не сломается от нескольких ударов хлыстом..
На этот раз ее сын привел-таки стоящего раба, в другой раз верховная мать даже не удостоила бы нового гоблина-раба своим вниманием, но очень уж странны были обстоятельства его поимки, не изловлен в степи, а явился к воротам Подземья сам - непостижимо! Причем явился в таком состоянии, что патрульные-дроу были удивленны, как гоблин еще дышит, не то, что держится на ногах. По началу даже подумали - может и не живой он вовсе, - оживленный труп, удачная шутка какого-то темного мага, и вогнали бредящему гоблину иголку в ногу, проверить, есть ли реакция на боль. Реакция была, да такая что один из патрульных, к счастью носильщик-орк, получил по голове тяжелым гоблинским ботинком начавшего брыкаться «живого мертвеца».
Да. очень странно, особенно учитывая то, что на голове у гоблина обнаружился рубец от боевого молота, исследовав который все воины отряда пришли к выводу, что уцелеть после такого удара можно было только чудом. Баэнре и сейчас видел на голове Исилди затянувшийся широкий шрам. Вполне возможно, что этот гоблин - шпион светлых эльфов или других врагов дроу, ну что ж, тогда он не покинет Мензоберранзан живым. Верховная мать бросила беглый взгляд на Тэйу, застывшую в трансе заклятья правды. Она не позволит ему солгать.
Все жрицы Ллотх обладали даром прозревать мысли других существ, но существовали способы сокрыть в сознании разумного существа некий приказ, о котором оно и не подозревает до подходящего момента, а потом действует быстро и безжалостно, и к жертве и к себе. Именно для того чтобы не пропустить такой приказ, скрытый в сознании гоблина, матери Баэнре и потребовалась помощь Тэйи. Заклятье правды прозревало любые помыслы, явные и потаенные.
Он говорит правду, - сказала Тэйа ровным голосом, бездумно глядя на гоблина, сейчас ее мысли вит 17117t193r али в море чистого эфира, смешанные со стальными нитями заклятья правды, железными цепями сковывавшего всех находящихся в соборе. Даже мать Баэнре. - Но не всю правду.
Допрос продолжался долго - верховная мать задала Исилди сотни вопросов выяснив, что гоблин не только не шпион светлых эльфов, но и вообще не знает об их существовании. Единственными двумя расами, помимо гоблинов, с которыми сталкивался Исилди, до встречи с темными эльфами, были орки и люди.
Племя Черного Волка было одним из немногочисленных кочевых племен гоблинов, в деревне Исилди (по сути, представлявшей собой весь народ Черного Волка) жило чуть больше сотни кочевников. Исилди был младшим сыном простой семьи, и его главной обязанностью в доме была уборка и чистка снаряжения, кроме этого молодой гоблин ремонтировал коровьи упряжки и постоянно стругал что-то из дерева, пока его старшие братья занимались подобающим мужчинам делом - добывали пропитание и защищали племя от чужаков. Позорное положение младшего сына в гоблинской семье, мало, чем отличалось от рабского, но простор диких степей дарил ему ощущение истинной свободы. Верховная мать также выяснила, что мирная жизнь закончилось для Исилди с приходом кочевников-людей, одного из тех варварских племен какие кочуют по всему северу, сжигая по дороге окрестные селения, как иных рас, так и других человеческих племен. Племя людей назвалось народом Лося, из чего верховная мать поняла, что в то время народ Исилди кочевал у самого подножья Средиземных Гор, куда не редко захаживали варвары долины Ледяного Ветра. Мир для двух кочевых народов закончился через два дня после их знакомства, вначале гоблины (ранее только по слухам знавшие о бледнолицых существах, называющих себя людьми) предложили меняться шкурами и мехами, видя, что у пришельцев был большой запас теплых одежд, которых так не хватало гоблинам холодными зимами. Люди согласились и даже побывали в деревне, с интересом рассматривая гоблинское добро, только на следующий день старейшины Черного волка поняли, почему люди проявляли такой интерес к бесполезным кускам странного цветного металла, найденных гоблинами в степи. Варвары напали всем племенем, не дав народу Черного волка подготовит 17117t193r ься к битве. Все население деревни было уничтожено, один только Исилди чудом уцелел, отделавшись ударом боевого молота, едва не стоившего ему памяти и рассудка.
Во время этого обыденного рассказа мать Баэнре оживилась лишь однажды, когда гоблин упомянул куски цветного металла.
Нет, не серебро, - покачал головой Исилди, - металл тяжелый, твердый, наш кузнец Рагбаоор не смог его расплавит 17117t193r ь, странно - Рагбаоор очень хороший кузнец! Мы иногда находили этот странный металл, просто посерди степи, лежал на земле как камень. Старейшина говорил, что боги выбрасывали его из-под земли, потому что тоже не могли расплавит 17117t193r ь такой прочный, а значит бесполезный металл.
Две телеги?! - изумленно вскричал Кетарн и ударил кулаком о ладонь. - Позволь мне отправит 17117t193r ся по следам этих гнусных варваров, верховная мать!
Кетарн низко поклонился верховной матери. Исилди кланяться не стал, впрочем, от него и не требовалось, верховная мать, выспросив у гоблина все что ей, было, нужно потеряла к рабу всякий интерес.
Нарэк готов был плясать от радости, когда узнал от Тэйи что презренный гоблин, конечно же, не будет учить благородного дроу искусству сражаться, мать Баэнре просто в очередной раз решила продемонстрировать свое превосходство перед своим не в меру тщеславным младшим сыном. Впрочем, гоблин от этого никуда не девался, и все равно назначался личным слугой Нарэка, этому младший сын был только рад, личные слуги были привилегией немногих избранных аристократов Мензоберранзана. Обычно они были только у верховных матерей и избранных воинов и колдунов, заслуживших это право в бою, ходили слухи, что у матери Баэнре есть личный слуга иллитид..
Нарэк мечтал о том как явит 17117t193r ся на знатный прием, намечавшийся в доме До'Урден в следующем цикле Нарбондели сопровождаемый личным слугой готовым исполнить любое желание хозяина. Конечно, младшего принца немного смущал тот факт, что его слуга будет жалким гоблином, хотя. очень часто слугами становились специально тренированные орки и люди.
Размышления Нарэка прервал скрип открываемой двери, в комнату вошел Кетарн, за ним немного неуверенно следовал гоблин, облаченный в черно-фиолетовый костюм личного слуги. Младший сын придирчиво осмотрел своего нового слугу, - ничего особенного, низкий, как и все гоблины, кожа желтоватая, грубая, длинные руки, единственным что настораживало, были его умные голубые глаза, каких Нарэку раньше у гоблинов видеть не приходилось. Исилди так же придирчиво осмотрел своего нового хозяина и про себя решил, что этот дроу еще очень молод, а потому сбежать от него будет не в пример легче, чем от того же Кетарна.
Тут младший сын был не прав, Исилди действит 17117t193r ельно не знал, что такое часы и интенсивность, но уж что такое сутки знал с детства. На гоблинском языке сутками называли отрезок времени от восхода до захода солнца в летнее время, весной этот промежуток называли полуднем или полусутками, а зимой четверками или четвергами, то есть четвертью суток. Конечно, Нарэк имел ввиду совсем другое, но общий смысл Исилди уловил - тусклый кристалл, укрепленный на вершине колонны служил темным эльфам заменой солнцу и луне. Пообещав себе непременно разобраться, как определяется время по Нарбондели, он переключил свое внимание на более интересные вещи, а именно - на странный пушистый шар, пульсирующей магической энергии, зависший над серебреной тарелкой. Исилди уже открыл рот, чтобы спросить предназначение этой занятной штуки, как вдруг Нарэк развернулся, открыл шкаф и вытащил оттуда ботинки и плащ.
Исилди покорно вышел в коридор, сжимая в руках бархатный темный плащ, сливающийся с густыми тенями Подземья, и легкие ботинки, какие носили все виденные им темные эльфы. Следующие несколько часов Исилди упорно блуждал по лабиринту коридоров Дома Баэнре, ища бараки прислуги. С трудом, найдя лестницу на третий этаж, гоблин столкнулся со следующей проблемой: дома темных эльфов располагались как на «полу» огромной пещеры, так и на ее «потолке» - в огромных копьях сталактитов, свисающих с черного свода, поэтому и считали этажи здесь по-разному. В обычных домах, так как привык Исилди - первый этаж прилегает к земле, последний - к чердаку, в висячих домах-сталактитах считали наоборот - первый этаж - верхний, прилегающий к своду, последний - тот, что находиться на самом острие каменного копья.
Не знавший этих тонкостей повседневной жизни дроу, Исилди начал подниматься по винтовой лестнице вверх, считая этаж Нарэка первым, и оказался на шестом ярусе центрального сталактита Дома Баэнре. Только вот узнал он об этом немного позже.
Коридоры шестого яруса оказались отделаны гораздо ярче пятого, на котором ранее находился Исилди, пребывая в бестиарии и стойле, увидев великолепные картины и гравюры, украшавшие стены и драгоценные ковры, покрывавшие пол Исилди почуял неладное, не может быть, чтобы бараки прислуги находились неподалеку от всего этого великолепия. Однако Исилди все же двинулся вперед по узким, изящно изгибающимся коридорам в надежде увидеть какого-нибудь раба, способного указать ему путь. Проблуждав так еще несколько часов, Исилди решил вернуться к лестнице и сориентироваться, но тут из-за угла громко звеня декоративной серебреной броней, вышел отборный орк-охранник, не слишком уродливый лицом, чтобы сторожить окружающие его великолепные предметы искусства. По оркским меркам он вообще был видным красавцем и по праву гордился своей важной работой.
Не дожидаясь ответа, орк бросился на гоблина, одновременно извлекая из ножен короткий клинок. Меч просвистел в воздухе, не причинив Исилди никакого вреда - гоблин резко пригнувшись, уклонился от удара и оказался за спиной орка - старшие братья Исилди часто развлекались тем, что били его деревянными палками, так что уворачиваться от несущегося на него оружия Исилди научился еще в детстве. Особенно если это оружие было зажато в таких неумелых руках, как оркские, похоже, этого орка взяли на важный пост из-за приличного лица, а не из-за мастерского владения клинком. Оказавшись за спиной охранника, Исилди не задумываясь, накинул ему на голову темный плащ Нарэка. Орк заметался, пытаясь сорвать с головы черную тряпку, а Исилди, перехватив короткий меч двумя руками, вывернул его из мощной, но нетренированной ладони противника и одновременно подставил орку подножку, через которую он умудрился перецепиться, с грохотом растянувшись на полу. Исилди тут же уселся ему на спину, приложив к шее отточенный железный клинок.
Услышав последнюю реплику гоблина, орк громко расхохотался противным булькающим смехом.
Исилди конечно, не понял, что имел в виду орк, но все же решил последовать совету - орк был слишком туп, чтобы лгать. А вот замечание насчет тупого гоблина Исилди задело, может по сравнению с темными эльфами он и тупица, но вот по сравнению с этим увальнем-переростоком.
Исилди, пожав плечами, развернулся и направился назад по коридору - искать лестницу, искренне надеясь, что по дороге его больше не ждет никаких неприятностей.
Если бы гоблин ненароком оглянулся и перехватил злобный взгляд Торгра, то он понял бы что настоящие неприятности еще впереди..
Коридоры шестого уровня были ровные, почти без изгибов, кроме центрального помещения: там они словно разбивались обо что-то твердое, расходясь в стороны острыми углами и квадратными, идеально ровными переходами и тоннелями.
Исилди медленно пробирался по ним, стараясь сориентироваться в этом лабиринте. Судя по всему, рабам темных эльфов была предоставлена полная свобода передвижения в пределах главного здания, о побеге никто и не помышлял - все выходы с территории Дома Баэнре охранялись как от проникновения внешних врагов, так и для предотвращения попыток крупных побегов. К тому же любой раб, сумевший преодолеть ворота дома, либо становился легкой добычей для городских уличных банд, готовых убить всякого зашедшего на их территорию, либо погибал в пустынных пещерах Подземья, умирая от голода, или становясь жертвой многочисленных хищников, населяющих темные подземные глубины.
Украсть что-то у хозяев или даже притронуться к хозяйской вещи без разрешения было для рабов все равно, что сунуть руку в огонь, систематические наказания и пытки лишали их воли за очень короткое время.
Тихо шурша обутыми в сверкающие ботинки ногами по пушистому фиолетовому ковру, Исилди внезапно услышал чьи-то голоса, тихие и приглушенные, они звенящим эхом разносились по квадратным коридорам, теряясь в абстракции теней и ровных, будто срезанных острым лезвием углов. Говорили на языке дроу: звонкий женский голос показался Исилди знакомым, подкравшись к повороту, гоблин осторожно высунул голову из-за угла, стараясь до последнего остаться незамеченным - хозяева не упустят случая наказать слугу за то, что тот шатается без дела в неположенных местах. На голову он намотал хозяйский плащ, оставив только узкую щелочку для глаз, чтобы его краем глаза не заметил какой-нибудь дроу, за короткое время, проведенное в Подземье, гоблин четко усвоил, что любой темный эльф безошибочно выслеживает спрятавшегося в кромешной тьме противника ориентируясь на яркую ауру тепла, окружающую все живые существа. Исилди и сам в какой-то мере обладал этой способностью, а потому точно знал - прячась от дроу, следует надежно прикрывать открытые части тела, чтобы тепло, испускаемое ими, не привлекло к тебе пронзительные красные глаза дроу.
Говорящих было трое, к счастью для гоблина, ни один из них не заметил высунувшегося из-за угла черного сверка с поблескивающими в узкой прорези голубыми огнями глаз. Двое мужчин-дроу были одеты в длинные черные плащи, такие же, как и тот, что был намотан на голову Исилди. Переливчатый черный бархат делал их фигуры почти не различимыми в темноте, на головы были наброшены широкие капюшоны, скрывающие лица. В их собеседнице Исилди узнал Тэйу, младшую дочь матери Баэнре, которую он видел лишь однажды, во время допроса в соборе Первого Дома, но надолго запомнил изящные черты лица молодой эльфийки, не искаженные жестким безразличием, какое улавливалось в лицах других дроу.
Над вопросом гоблина, не жаль ли ему бить своих, если надо наводить порядок, Чьюгнур задумался, почесал выбритый затылок, смешно сдвинув металлическую кастрюлю шлема на глаза, и уверенно ответил:
.К утру, они добрались до сожженного гоблинского кочевья; глубокие борозды, оставленные телегами, захваченными варварами народа Лося, придали преследователям сил. Они неслись, вперед опережая ветер, порхающие одуванчики и терпкие запахи степи, пока первые лучи восходящего солнца не опалили глаза верховых ящеров. И даже тогда они продолжали преследование, набросив широкие черные плащи на глаза подземных бегунов.
Солнце медленно клонилось к краю земли, касаясь пылающим огненным колесом остроконечных вершин далеких гор, когда они, наконец, увидели дым походных костров на горизонте и, не проронив ни слова, пришпорили ящеров, мысленно готовясь к битве.
Когда последние лучи ненавистного солнца, пробежав по желтой заснеженной траве, растворились во мраке, Кетарн, наконец, смог сбросить капюшон и извлечь надежно спрятанное от губительных для него солнечных лучей адамантиновое оружие. Пятеро воинов-дроу последовали его примеру и обнажили мечи. Близость грязных варваров, случайно завладевших величайшим на Фаеруне богатством, вселяла обжигающую ярость в сердца темных эльфов. Мышцы воинов приятно напряглись в предчувствии славной битвы.
Их было всего шестеро, но каждый из них стоил десяти ничтожных варваров, а кое-кто и еще дороже.
Бесшумно приблизившись к лагерю варваров, дроу застыли, растворившись в ночи. Италлак бесшумно спрыгнул со своего ящера, и, слившись с высокой травой, прокрался к самому краю варварской стоянки, где полукруг света, испускаемого тлеющим костром, растворялся среди длинных теней высоких зарослей припорошенной первым снегом травы. Варвары, громко переговариваясь, сидели у костров, тепло их тел сливалось с жаром походных костров, и Италлак мог разглядеть только их темные силуэты, резко выделяющиеся на ярком свету. Телеги с драгоценным метеоритным железом стояли посреди лагеря, рядом с ними разместились несколько постовых напряженно всматривающихся в темноту, варвары были вооружены топорами и боевыми молотами, и изредка грубыми длинными или двуручными мечами. Брони они не носили никакой, только кожаную одежду украшенную мехами и тяжелые деревянные щиты. Италлак усмехнулся, предвидя легкую добычу, всего он насчитал тридцать пять варваров но, судя по их экипировке, серьезной помехой для дроу они не станут. Вернувшись к своим, бестиолог легко взлетел в седло и на языке жестов описал увиденное, при упоминании о грубых мечах и кожаных куртках братья «пауки» улыбаясь, попросили у Ансоталаха, старшего по возрасту и званию, разрешения вдвоем расправит 17117t193r ься со всеми варварами. Воин-чародей покачал головой - дело было слишком серьезным, чтобы рисковать. Подняв вверх ладонь, он приказал дроу рассредоточиться по периметру лагеря и атаковать по его сигналу. Темные эльфы растворились во тьме, занимая позиции вокруг ничего не подозревающих варваров.
Это был их час силы, и они знали это, объединенные единой волей несущегося вперед колеса мечей, и их не могло ничто остановит 17117t193r ь. Поляна, на которой разбили лагерь варвары, покрылась их кровью и изрубленными телами, когда колесо мечей закружилось с новой силой, разрывая в клочья последний десяток воинов народа Лося. Еще один оборот колеса, и на ногах осталось пятеро варваров, с яростью смертников взиравших на темных эльфов.
Я, - ответил на общем языке Ансоталах, выходя из колеса мечей. Воины-дроу смотрели на него с восхищением и завистью, варвары - с ненавистью и ужасом. Грахрагар окинув тощую фигуру эльфа презрительным взглядом, воспрянул духом, конечно, он поначалу недооценил этих адских псов: драться спиной к спине они действит 17117t193r ельно умеют неплохо, но вот победить его - воина-десятника Грахрагара в честном бою пока не удавалось никому. А уж тем более не удастся худощавому эльфу, который был вдвое уже громадного варвара в плечах и легче килограммов на сто. Отбросив в сторону бесполезный в такой драке топор, Грахрагар извлек из ножен длинный меч из вороненой стали, доставшийся ему от деда, который в свою очередь снял его с трупа убитого его руками южанина. Ансоталах окинул меч пристальным взглядом.
Изловит 17117t193r е быков, - приказал своим людям Ансоталах, - Вардариин, Алдариэг - поймайте этих тупых скотин и запрягите их в телеги с метеоритным железом, мы выступаем немедленно!
«Пауки» свистнули, подзывая ящеров, и, весело переговариваясь и обмениваясь шутками, запрыгнули в седла. Ансоталах проводил их завистливым взглядом, младшие дети племянницы матери Баэнре с детства не имели претензий на высокие должности, что и помогло им попасть в элитную стражу Дома Баэнре, где бесстрастие цениться выше амбиций. Занимавшие одинаковое положение в обществе братья-пауки, как их прозвали другие дроу, не завидовали друг другу и не готовы были за благосклонный взгляд жрицы перерезать друг другу глотки, им не нужно были опасаться кинжала в спину. Они были почти друзьями, что было для жесткого общества дроу настоящей редкостью. Ансоталах знал, что все оставшуюся жизнь проведет, ожидая подлого удара в спину нанесенного рукой завистливого брата, Кетарна или Нарэка, знал, что никогда не сможет избавит 17117t193r ься от привычки обнажать кинжал, входя в свою комнату, и каждый вечер проверять постель, ища тайком подложенных скорпионов и ядовит 17117t193r ых змей.
Прочитав триста с чем-то страниц, исписанных мелким, неразборчивым почерком, Нарэк решил, что с него хватит, и отпихнул проклятую книгу в сторону, не проявляя никакого уважения к наследию предков. Им двигало юношеское упрямство и гордыня. Схватив с огромной книжной полки «Оккультные науки и вызов демонов», он резким движением открыл давно подмеченную им страницу и, посматривая на рисунок в книге, начал чертить мелом на полу библиотеки защитную пентаграмму. «Сейчас я покажу им.» шептал себе под нос Нарэк, повторяя ошибку тысячи других многое возгордившихся о себе магов-недоучек. «Посмотрим, как они посмеют указывать мне, когда демон будет стоять у меня за спиной, повинуясь малейшему моему желанию!»
Заклятье вызова демона, существа с низших планов бытия, было запретным для всех колдунов, кроме магистров Девятого Круга, коих во всем Мензоберранзане было меньше двадцати. То, что задумал сотворить Нарэк, не вступивший даже в Первый Круг, просто не укладывалось в сознании других дроу, и тем не менее, движимый жаждой власти и уважения, молодой маг, ослепленный похвалами учителей, готовился совершить то, о чем он по строгим законом дроу не мог и мечтать ближайшие триста лет. Закончив чертить защитную пентаграмму, Нарэк проверил ее на прочность несколькими простыми заклятьями - в отличие от других учеников, решившихся на подобный шаг, он не пренебрегал защитными заклинаниями, возможно, Нарэк был слишком гордым и самоуверенным, но и глупцом его тоже назвать было нельзя.
Пламя свечи, помещенной в центре пятиконечной звезды пентаграммы, яростно заблестело, взметаясь к черному потолку библиотеки, заплясало, сверкая алыми отблесками, внезапно погасло и вновь взметнулось ввысь, переливаясь в полумраке дикими огненными вихрями. Почернело и, наконец, слилось в единую форму крылатого демона-баатзезу, черного абишаи, не слишком сильного, но все же очень опасного для обитателей материального плана противника. Нарэк был очень доволен, абишаи было достаточно для исполнения его планов, к тому же магу было гораздо проще контролировать низшего демона, нежели его более могучих собратьев, стремящихся, вырвавшись из сетей заклятья, в первую очередь уничтожить мага, прервавшего их вечный бег по пылающим равнинам их инфернальной родины.
Нарэк улыбнулся.
Все изменилось, когда на горизонте, в небольшой поросшей сочной зеленой травой расщелине, между двумя огромными камнями, появилась одинокая фигура человека, устало идущего, опираясь на обломок деревянного посоха. Насторожившиеся варвары, внимательно приглядываясь к чужаку, окружили его, и только когда он гордо вскинул голову и приветствовал их, в ужасе отшатнулись, узнав в изнеможенном путнике Трогвара - одного из лучших воинов кочевья, недавно отправившегося вместе с десятником Грахрагаром в поход против гоблинов. Действит 17117t193r ельно, мало, что в этом сломленном, едва держащемся на ногах бродяге со спутанной гривой грязных серых волос напоминало о гордом воине. Один лишь ясный, незамутненный злобой и болью взор принадлежал прежнему Трогвару.
Варвары с уважением смотрели на рассказчика, кто-то задумчиво кивнул, признавая правоту воинов. Великая Степь - место дикое и народы, живущие там, действит 17117t193r ельно отличаются поистине дьявольским коварством. Особенно гоблины, до последнего прячущиеся в высокой траве, окружающие потерявших бдительность воинов, и подло расстреливающие их из луков, или вонзая им в спины кинжалы.
Исилди задумчиво чистил плащ хозяина пушистой щеткой, которую он утром взял вместе с ведром чистой воды у кварта по кличке Рыжий, который каждое утро был вынужден вымывать бараки и лестницы по всему этажу. Исилди искренне сочувствовал несчастному кварту, никогда не расстающемуся с тряпкой и ведром воды. По сравнению с этим обязанности Исилди были действит 17117t193r ельно незначительными. пока что незначительными. Мазь от ожогов за одну ночь стерла уродливые красные пятна с лица гоблина, но дикая боль осталась в памяти Исилди, как напоминание о жестокости привлекательных внешне хозяев, культурой и обычаями которых были попросту очарованы остальные рабы.
Глядя в зарешеченное окно на тусклый свет сияющего кристалла Нарбондели, Исилди знал, что этот кристалл несет не только прекрасный, чарующий лунный свет, но и оттеняет черными контурами злобу и жестокость темного народа, населяющего недра земли.
Дверь в барак со скрипом распахнулась, на пороге, облаченный в великолепный фиолетовый костюм, стоял Нарэк, а за его спиной возвышался еще один дроу в золотисто-черной кольчуге, похоже, новый слуга. Исилди на мгновенье показалось, что зрачки слуги были по-змеиному сужены, но стоило гоблину недоверчиво сморгнуть, как они приобрели нормальную форму.
Исилди нервно кивнул, но испугала его не столько самодовольная угроза Нарэка, сколько равнодушная, презрительная улыбка Мигорхорга, которой он наградил своего хозяина, сверкнув ставшими на мгновенье золотыми глазами. Кто же из этих двоих действит 17117t193r ельно был хозяином, а кто слугой? Исилди, во всяком случае, сильно сомневался в правдивости слов Нарэка. Кем бы ни был этот Мигорхорг, на слугу он мало походил, как, впрочем, и на хозяина. Скорее, он был выше глупых званий и титулов, чем-то большим и одновременно невидимым, незримым, до самого последнего момент, который и является решающим в танце сверкающих в воздухе мечей.
|
