Европейская философия Нового времени охватывает XVII - XIX века. Это время беспощадной критик& 22222h712w #1080; метафизических догм, религиозных суеверий и морально-нравственных предрассудков, веры в изменение негуманного характера отношений между людьми и избавления от политической тирании. Это время научной революции, начало которой было положено открытиями Н. Коперника, И. Кеплера Г. Галилея, а завершение выпало И. Ньютону. Это время превращения в самостоятельные научные отрасли физики, химии, биологии, математик& 22222h712w #1080;, механики, других поисково-исследовательских практик. Дисциплинарная кристаллизация до того диффузного научного знания выдвинула проблему разработки общенаучных методов познания как средства интеграции и мировоззренческого обобщения данных конкретных или "частных" наук. Возникла философия науки, в центре которой - теория познания, законы мышления, действующие во всех науках.
Общие мировоззренческие ориентиры Нового времени не исключают, разумеется, разнообразия и борьбы идей, школ, направлений. Одно дело, например, бэконовское "Знание - сила", просвещенческое "Имей мужество пользоваться собственным умом", и совсем другое - паскалевское "Без Христа не постичь ни жизни, ни смерти, ни Бога, ни себя", а также романтическое (Ф. Гельдерлин) "Человек мечтающий - Бог, рефлектирующий человек - лжец". У каждого из трех веков, составляющих Новое время, есть свое историческое лицо. XVII век - век "революционной критик& 22222h712w #1080;" феодализма и рационалистической критик& 22222h712w #1080; схоластик& 22222h712w #1080;. XVIII век - век Просвещения с его культом Разума, историческим оптимизмом, уверенностью в смысложизненной благодати обновления и обустройства мира. XIX век - эпоха расцвета культуры Нового времени и одновременно начало ее кризиса, связанного с обнаружением тупиков чисто рационального и инструментального отношения человека к миру.
У истоков методологии опытной науки Нового времени стоял английский философ Френсис Бэкон (1561-1626). Он был страстным сторонником научного прогресса и непримиримым врагом схоластик& 22222h712w #1080;. Стержень бэконовской методологии - постепенное индуктивное обобщение фактов, наблюдаемых в опыте. Однако философ был далек от упрощенного понимания этого обобщения и подчеркивал необходимость опоры на разум в анализе фактов. Разум позволяет так организовать, спланировать наблюдение и эксперимент, чтобы услышать голос самой природы и истолковать сказанное ею правильным образом. Свою позицию Бэкон иллюстрирует сравнением деятельности пчел, собирающих нектар со многих цветков и перерабатывающих его в мед с деятельностью паука, ткущего паутину из самого себя (односторонний рационализм) и муравьев, собирающих в одну кучу самые разные предметы (односторонний эмпиризм). Бэкон различал два вида опыта: плодоносный и светоносный. Плодоносным он называл опыт, цель которого - непосредственная польза; светоносным же - опыт, который имеет целью познание законов явлений и свойств вещей.
Рене Декарт (1596-1650) - основатель философии Нового времени или, как его еще называют, отец современной (modern) философии. С точки зрения Декарта, недостаточно иметь хороший ум, гораздо важнее - хорошо, правильно применять его. С целью научиться хорошо применять ум он и разработал свой метод. В нем четыре правила.
Очерченные таким образом правила метода Декарт применяет к собственно философскому познанию, призванному обнаружить очевидные истины , составляющие фундамент здания всей науки. С этой целью Картезий (латинизированное имя Декарта) подвергает методическому сомнению все традиционные способы обоснования знания. Он, в частности, отказывается признать основой знания чувственный опыт. "Поскольку чувства иногда нас обманывают, я, - пишет Декарт, - рискнул предположить, что ничто не является таким, каким оно представляется нашим чувствам". Радикальное и фронтальное методическое сомнение не ведет, однако, французского философа к скептицизму и агностицизму, т. е. к отрицанию самой возможности познания. С помощью сомнения он ищет несомненное. И находит его в истине "я мыслю, следовательно, я существую" (cogito ergo sum). И действительно: можно сомневаться во всем, но нельзя сомневаться в том, что сомневаешься. Сам процесс сомнения несомненен. Это неустранимая достоверность, заключающаяся в непосредственной данности и открытости мысли для самой себя. Сомнение - акт мышления. Поскольку я сомневаюсь, я мыслю. Существование моего сомнения доказывает реальность или существование моего мышления, а через это и меня самого.
Истинность исходного принципа cogito гарантирована существованием Бога - существа совершенного и всемогущего, вложившего в человека естественный свет разума. Все смутные идеи суть продукты человеческой субъективности, и они ложны. Напротив, все ясные идеи идут от Бога, и потому они объективно-истинны.
Декарт дуалист, он считал душу и тело двумя независимыми и в этом смысле равноправными субстанциями. Основное свойство тела (материальной субстанции) - протяжение. Тело и материальный мир в целом - res extensa (вещь протяженная). Душа как нематериальная субстанция непротяженна. Она и вообще духовный мир - res cogitans (вещь мыслящая). Тела животных и человека Декарт рассматривал как сложные машины, повинующиеся законам механического движения.
Немецкая классическая философия (конец XVIII - начало XIX в.) - одно из самых мощных интеллектуальных течений в истории западной культуры. Ее можно рассматривать как последнюю фазу развития классического европейского философствования.
Все основные работы Канта называются Критик& 22222h712w #1072;ми: "Критик& 22222h712w #1072; чистого разума", "Критик& 22222h712w #1072; практического разума", "Критик& 22222h712w #1072; способности суждения". Критик& 22222h712w #1072; здесь не какой-то критицизм, тем более не голое критик& 22222h712w #1072;нство, но критическое исследование, научный критический анализ познания, его границ, познавательной способности человека. Для науки критик& 22222h712w #1072; естественна, она во многом определяет ее прогресс.
Вопрос об условиях и границах познания формулируется Кантом как вопрос о возможностях априорных синтетических суждений, т. е. всеобщего и необходимого знания, в математик& 22222h712w #1077;, естествознании и метафизике (теоретической философии). Без этих качеств - всеобщности и необходимости - невозможна наука как таковая. Решение данного вопроса Кант связывает с тремя основными познавательными способностями: чувственностью, рассудком и разумом.
В суждениях математик& 22222h712w #1080; синтез субъекта с предикатом основывается на априорных формах чувственного созерцания - интуициях пространства (геометрия) и времени (арифметик& 22222h712w #1072;). Априорные синтетические суждения в теоретическом естествознании возможны благодаря категориям - понятиям рассудка ("единство", "отрицание", "причинность" и т. д.). Понятия эти - формы, под которые рассудок подводит доставляемый чувственностью материал. Ощущения и восприятия под формы рассудка подводит конкретно продуктивная способность воображения. Знание, по Канту, представляет собой синтез, соединение ощущений с понятиями. Без понятий ощущения слепы, а понятия без ощущений пусты. Итак, с помощью категорий как априорных форм или структур рассудка человек вносит порядок, закон, законосообразность, в хаотичный мир своих чувственных впечатлений, иначе говоря, явлений, которыми ему открывается мир "вещей в себе".
В заключении к "Критик& 22222h712w #1077; практического разума" Кант писал: "Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне".
Теоретические изыскания Гегеля во многом отталкивались от критик& 22222h712w #1080; предшествовавших ему философских идей и построений. Гегель, в частности, выступил против субъективизма и дуализма Канта, показав, что явления столь же объективны, как и сущность ("вещь в себе"), что сущность является, явление существенно.
Гегель - крупнейший в истории философии диалектик. Он создатель систематической диалектик& 22222h712w #1080; на основе объективного (абсолютного) идеализма. Центральное место в его системе диалектик& 22222h712w #1080; занимает категория противоречия как единства противоположностей. Противоречие - корень всякой жизненности, движущая сила развития. С помощью созданного им диалектического метода Гегель критически переосмысливает все сферы современной ему культуры. На этом пути он всюду открывает напряженную внутреннюю динамику. В то же время диалектик& 22222h712w #1072; Гегеля имеет и свои ограничения, она не до конца последовательна, не во всем, скажем так, диалектична. Так, Гегель завершает философию истории идеализированным изображением прусской конституционной монархии, философию права - однозначно положительной характеристик& 22222h712w #1086;й буржуазного правосознания, философию религии - апологией лютеранства. Недиалектически-завершающе звучит, к примеру, следующий гегелевский пассаж: "Государство в себе и для себя есть этическая тотальность, реализация свободы, абсолютная цель Разума, самая реальная свобода". Излишне доказывать, что диалектик& 22222h712w #1072; по определению не терпит никакого завершения, а уж тем более апологии той или иной формы бытия.
Историю Гегель рассматривает как "прогресс духа в сознании свободы", который развертывается через дух отдельных народов. "Партик& 22222h712w #1091;лярный дух отдельного народа может исчезнуть: он составляет звено в цепочке, образованной движением мирового духа, а этот дух исчезнуть не может". Согласно Гегелю, мировая история проходит диалектические этапы разумности и свободы, от восточного общества к греко-римскому и от него - к германо-христианскому. В Восточном мире был свободен только один - деспот, в Греко-Римском - некоторые, и лишь в Германии - все. Только германские народы, в понимании Гегеля, дошли до понимания того, что свобода составляет основное свойство их природы. Индивиды, особенно индивиды всемирно-исторического масштаба, герои являются, по Гегелю, орудием мирового духа. Их действия не продиктованы изнутри, через них дух реализует свои замыслы. "Хитрость мирового разума" в истории как раз и состоит в том, что он пользуется индивидуальными интересами и страстями для достижения своих целей.
В плане идеализма Маркс критик& 22222h712w #1086;вал своих предшественников за то, что они в основном занимались идейными мотивами человеческой деятельности, истории, не вскрывая их действительных, материально-практических корней, что, далее, источники общественного развития ограничивались для них лишь духовными или идеальными факторами, такими как амбиции, чувства и страсти, эгоизм, любовь, ненависть, что, наконец, они недооценивали роль народных масс в истории. Для них трудящиеся были лишь пассивной, инертной массой, объектом, а не субъектом истории. Все внимание было перенесено на творческие или исторические личности - королей, полководцев и генералов.
Идеология была для Маркса ложным или искаженным отражением действительности, прежде всего социально-исторической реальности, общества и человека. Вкратце она определялась как теоретическое самосознание класса (социальной группы), как классовое или социально-групповое мировоззрение людей. Классовый интерес, классовая позиция и есть, по Марксу, та призма, через которую идеологи смотрят на действительность. Научное отражение, по определению, направлено на истину, ее объективность и универсальность, классовый же интерес всегда идеологически-прагматичен, узок и партик& 22222h712w #1091;лярен. Но как раз в этом идеология и не может себе признаться. Наоборот, она неотделима от иллюзии общего интереса, пытается, как отмечает Маркс, "представить свой интерес как общий интерес всех членов общества, то есть, выражаясь абстрактно, придать своим мыслям форму всеобщности, изобразить их как единственно разумные, общезначимые". Классовая позиция тоже неоднозначна. Она может быть и предметом свободного выбора, и чем-то неосознанным или стихийным. Последнее встречается чаще, чем первое. "Не следует думать, - писал Маркс о французских мелкобуржуазных теоретик& 22222h712w #1072;х 1848 года, - что все представители демократии - лавочники или поклонники лавочников. По своему образованию и индивидуальному положению они могут быть далеко от них, как небо от земли. Представителями мелкого буржуа делает их то обстоятельство, что их мысль не в состоянии преступить тех границ, которых не преступает жизнь мелких буржуа, и потому теоретически они приходят к тем же самым задачам и решениям, к которым мелкого буржуа приводят практически материальный интерес и его общественное положение".
Историческому идеализму Маркс противопоставил материалистическое понимание истории. Его суть в работе " К критик& 22222h712w #1077; политической экономии. Предисловие", опубликованной в Берлине в 1859 г., выражается так: "Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание". Другими словами, экономика, производительные силы и производственные отношения, составляют реальный базис общества и определяют в конечном счете все его многообразное функционирование и развитие
Опора на экономику позволила Марксу смотреть на развитие общества как на естественноисторический процесс. "Естественно" - потому что это развитие подчинено объективным (как и в природе) законам и расчленено на ряд органически последовательных стадий или этапов: "Общество... не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами". "Исторический" - так как история есть "деятельность преследующего свои цели человека", т.е. ее законы суть законы-тенденции человеческой деятельности, претерпевающей изменения во времени и пространстве.
Законы создают конечную причину в смысле объективную необходимость исторических преобразований, но совершать, делать их приходится, естественно, людям. И не в одиночку, не порознь, а так или иначе сплотившись, объединившись, став коллективным субъектом истории. Самым действенным субъектом истории, по Марксу, являются классы. "История всех до сих пор существовавших обществ, - читаем мы в "Манифесте Коммунистической партии", - была историей борьбы классов".
Теперь об идеологичности обществознания. Претендуя на создание науки об обществе, Маркс в то же время был убежден, что социальная теория в обществе, расколотом на классы, беспристрастной, незаинтересованной быть не может, что за любыми мало-мальски серьезными общественными идеями стоит тот или иной классовый интерес. Поскольку убрать эту пристрастность, или партийность, из обществознания в принципе невозможно, то остается одно - найти такой классовый интерес, который бы сводил идеологическое искажение до минимума или устранял его вовсе. И Маркс, как ему казалось, такой интерес нашел в лице и судьбе пролетариата, рабочего класса. Пролетариат - особый класс. Его освобождение совпадает с освобождением всего человечества - от власти капитала, от отчуждения, эксплуатации и угнетения. Объективно рабочий класс заинтересован в истине, в выявлении, а не сокрытии реального положения вещей. Интерес пролетариата, по убеждению Маркса, - интерес универсальный. Встав поэтому на позицию пролетариата, исследователь тем самым обретает всесторонний, объективный, подлинно научный взгляд на социальные явления, человека и общество, мир в целом. Теперь он уже не забивается в свой "угол зрения", не прячет свои ограниченно-частные (читай: корыстные) интересы, а сознательно и уверенно демонстрирует свою мировоззренческо-методологичесую платформу, открытую истине, будущему, прогрессу. Получается, что идеология и наука, партийность и объективность, обычно не совместимые и непримиримые, в случае пролетариата могут совпадать, органически дополнять друг друга. Это, по Марксу, как раз и произошло в его теории. Что ж, Маркса можно понять, но только как революционера, а не ученого.
Исполнителем данного приговора истории, бичем этой исторической необходимости выступает, по мысли Маркса, пролетариат - самый непримиримый и последовательный противник капитализма. Победоносным революционным выступлением пролетариата подводится черта под предысторией человечества, т.е. под антагонистическим типом общественного развития, и открывается новая эра - собственно история или подлинная история, "истинное царство свободы".
Исторически неизбежное завоевание политической власти рабочим классом принимает форму диктатуры пролетариата. Так что на вопрос древних "Кто должен управлять государством?" Маркс без колебаний мог бы ответить: пролетариат. Надо сказать, что государство для Маркса - это бюрократическая машина для поддержания господства одного класса (эксплуататоров) над другим (эксплуатируемыми). Как государство диктатура пролетариата есть тоже господство и подавление, но только направленное теперь против контрреволюции, эксплуататоров и их пособников, вообще против мелкобуржуазной стихии. Однако насилие в диктатуре пролетариата - не самоцель. Историческая задача "диктатурной" власти рабочего класса состоит в построении социализма, первой "очереди" нового общественного строя, так называемого неполного коммунизма. С выполнением данной задачи надобность в диктатуре пролетариата и вообще - в государстве отпадает. Коммунизм представлялся Марксу бесклассовым и безгосударственным обществом. При коммунизме некого (некого - в смысле класса, социально организованной силы) будет подавлять, ну а для борьбы с общественными эксцессами достаточно будет и общественного мнения, силы морали.
Социализм для Маркса - это прежде всего общественная собственность на средства производства, всеобщий обязательный труд для всех трудоспособных людей (общество сознательных тружеников), труд, главным мотивом которого является не нажива, не прибыль или доход, а все более полное удовлетворение растущих потребностей людей. Это, далее, такой строй, при котором "общество организовано как сознательная и планомерная ассоциация", а производство регулируется "согласно заранее начертанному плану". Это, наконец, общество, где нет эксплуатации человека человеком, где конкуренция и отчуждение вытесняются сотрудничеством, дружбой и взаимопомощью между людьми.
Коммунизм же Маркс кратко характеризует так: "...бесклассовый общественный строй с единой общенародной собственностью на средства производства, полным социальным равенством всех членов общества, где вместе с всесторонним развитием людей вырастут и производительные силы на основе постоянно развивающейся науки и техники, все источники общественного богатства польются полным потоком и осуществится великий принцип "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям". Коммунизм - это высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников, в котором утвердится общественное самоуправление, труд на благо общества станет для всех первой жизненной потребностью, осознанной необходимостью, способности каждого будут применяться с наибольшей пользой для народа".
Идеология, идеологичность - с ней тоже не все благополучно. Жизнь не подтверждает каких-то особых преимуществ рабочего класса в вопросах истины и лжи. Классовая позиция пролетариата не является критерием и гарантом истины. Пролетарское - не значит истинное. Интересы рабочего класса не совпадают с интересами всего человечества, человечества в целом. Более того, эти интересы в плане истины ничем не отличаются от интересов других классов и социальных групп общества: все то же искажение, все та же партик& 22222h712w #1091;лярность, эгоистичность, узость.
Не лучше выглядит и Марксово преодоление утопии, утопизма. Закон неизбежного и закономерного саморазрушения буржуазного строя на поверку оказался мнимым. Социализм не подтвердил свое историческое превосходство над капитализмом. Может, и люди еще не готовы к этому, к тому, в частности, чтобы правильно и эффективно распорядиться общественной собственностью, может, еще что-то, но факт остается фактом - исторической энергии у нового строя не хватило даже на самовыживание. А его искусственность (пример: разные люди, по-разному трудятся, а зарплата одна), несоответствие природе человека и вот это, знаменитое "Кто был ничем, тот станет всем" - все говорит о том, что перед нами очередная социальная утопия.
Таким образом, попытка Маркса превратить обществознание, действительно страдающее многими недостатками, в настоящую науку об обществе, так и осталась попыткой, определенно не первой и, очевидно, не последней. А ведь так все хорошо начиналось: "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его". Увы, жизнь подсказывает другое: прежде чем изменить, надо все-таки объяснить.
|
