Если &# 23423s187x 1091; начала общественной мысли средневековья стоял Августин, то ее вершину несомненно представляет Фома Аквинский (1224-1274). Фома - это по-гречески, а по латыни - Thomas. Отсюда и название его учения - томизм. Томизм есть своеобразное сочетание философии Аристотеля с христианской мыслью, - сочетание, в котором вера и разум, по замыслу, дополняют и поддерживают друг друга. Там же, где этой взаимоподдержки нет, разум, как утверждалось, впадает в греховное любопытство, губящее человека. В такой ситуации лучше всего обратиться к истинам вероучения, признать авторитет и верховенство веры. Истина, по убеждению Фомы, одна - это Христос и его учение. Но к этой истине можно идти двумя путями: путем веры, откровения - короткий непосредственный путь; путем разума, науки - длинный путь со многими доказательствами. Поскольку природа создана Богом, то все, что мы в ней познаем, является истиной и не должно противоречит вере. Философия - преамбула веры, и она автономна от теологии. Ее инструменты и методы имеют свою, отличную от теологии значимость и ценность.
Как и Аристотель, в основу своей социальной теории Фома кладет идею естественности общественной жизни людей. Человек по природе своей социальное и политическое существо, для него естественно жить в группе, в "обществе многих". Одновременно Фома считает общественную жизнь высшим произведением человеческого искусства, прежде всего разума человека.
Чтобы не распасться и не сгинуть в стихии частных интересов, "общество многих" нуждается в руководящей силе, которая бы заботилась об общем благе - в конечном счете благе всех и для всех. Такой силой и становится государственная власть. Но не автоматически, не потому только, что она как таковая касается всех и каждого, другими словами, является властью общей. Государственная власть может принимать различные формы, но обязательно формы общественного блага.
Фома - сторонник монархии. Монарх, с его точки зрения, наилучшим образом обеспечивает стабильность, мир и благополучие в обществе. Но он тоже может ошибаться и даже перерождаться в тирана. Как не допустить этого, не дать событиям развиваться именно в таком направлении? Общий ответ таков: надо так устроить или организовать монархию, чтобы исключить ее сползание в тиранию. Ну а более конкретный ответ и более спорный. Фома советует: если &# 23423s187x 1090;ирания умеренная, не очень давит, то ее можно и нужно терпеть. Хотя бы из опасения получить в результате ее свержения нового тирана, еще более жестокого и коварного. В принципе Аквинат признает право народа на выступление против тирана, хотя и считает, что это противоречит апостольскому учению. У народа есть все-таки такое право, поскольку именно он сделал его, тирана, своим правителем, а теперь вот столкнулся с несоблюдением заключенного когда-то соглашения. Но, памятуя, что все виды и формы власти так или иначе от Бога, именно у него Фома и ищет помощи. Во власти Бога смягчить жестокое сердце тирана. Сказано же Соломоном: "Сердце царя - в руке Господа, как потоки вод: куда захочет, Он направит его". Но рассчитывать на помощь Бога народ сможет лишь тогда, когда перестанет грешить. Ведь правление тирана - это знак и бич Божий, наказание за грехи человеческие.
Власть монарха, по убеждению Фомы, должна быть в согласии с вечным правом, т.е. с принципами и положениями божественного руководства миром. "Делай добро и избегай зла" - главный из таких принципов. Иными словами, общественный порядок Фома понимал как отражение небесного, божественного порядка. Отражение это многоступенчатое. Под вечным правом, ниже его располагается естественное право. Естественное право есть совокупность принципов вечного права - как они раскрылись или отразились в человеческих умах. Через естественное право люди сопричаствуют вечному праву. Еще ниже находится человеческое, или позитивное, право. Оно является ничем иным, как применением принципов естественного права к общественной жизни. Оно тоже, как видим, восходит к вечному праву, но не прямо, а опосредованно, через естественное право. Позитивное право - последнее звено, окончательно смыкающее божественное с человеческим, небесное с земным.
|
