Трогвар слыша, как толпа скандирует его имя, взял лежащий на столе шлем и небрежно набросил его на покрытую липкими, мокрыми волосами голову. Распахнув плечом широкую деревянную дверь, он, рыча приветствия, вышел на арену. Зрители-дроу залились одобрительным гулом пр 22522i820w и виде своего чемпиона. Дуергары напротив притихли, зло буравя глазами одетого в легкую кольчугу варвара с двумя мечами в руках. Сегодня был его сотый бой на арене, и он намеревался снова выйти из сражения победителем.
На этот раз его противником также оказался человек, странно, обычно дуергары не доверяли людям, предпочитая выставлять на бой гоблинов или орков, а иногда и специально обученных дуергаров-гладиаторов. Но на этот раз, предчувствуя внутреннюю борьбу Трогвара, при встрече с представителем своей расы, они решили сделать исключение и отправили на арену хорошего воина недавно пойманного в западных пещерах. Они не знали только одного, - гордого варвара из долины Ледяного Ветра с детства учили убивать людей, не принадлежащих к его племени. И все же, глядя на широкоплечего воина-калимшита, уроженца южных пустынь, Трогвар не мог не испытывать противоречивых чувств. Он уже много месяцев не слышал человеческой речи, и не видел других людей, живя в грязном бараке вместе с орками и гоблинами. Чернокожий гигант, погибший в первом бою Трогвара, был последним рабом-человеком, принадлежавшим хозяину варвара.
И все же он сближаться с противником, одурманенный гулом толпы, мечи, покорные его движениям, покачивались в воздухе. Калимшит был вооружен каким-то странным кинжалом, будто выплавленным из стекла. Гордый воин-пустынник был обнажен по пояс и Трогвар не мог не заметить как его сухие, тонкие, но при этом упругие как веревки мускулы угрожающе сжимаются при каждом движении. Калимшит был полной противоположностью огромного варвара, и это не предавало Трогвару уверенности. Особенно, после того как противник, сделав резкий шаг в сторону, полоснул варвара своим легким клинком по ребрам, разорвав легкую кольчугу. Трогвар отскочил, поднимая мечи, он сильно недооценил южанина и его безобидный на первый взгляд кинжал.
Рассвирепевший Трогвар бросился на врага, рубя воздух своими мечами, южанин уклонился от его атаки, все же пропустив один удар, прочертивший узкую кровавую полосу от его плеча к центру груди.
Могу я узнать имя столь достойного противника? - глумливо спросил варвар, подражая выговору калимшита. Он знал, что южане никогда не лгали и не уклонялись от ответа, когда речь заходила об их имени. По строгим обычаям Калимшана утаить имя означало вызвать из преисподней демона-джинна, который будет преследовать ослушника всю жизнь.
Варвар почувствовал, как клинок рассекает его плоть, к счастью, кольчуга смягчила удар, и мъерщ пробив ее, соскользнул по вспотевшей груди, оставив глубокую рану но, так и не добравшись до сердца северянина. Чего нельзя было сказать о мечах Трогвара, южанин пренебрег броней, и эта ошибка стоила ему жизни. Мечи, врезавшись в загорелое тощее тело, разорвали плоть и, пройдясь по ребрам, оставили на теле Йегро несколько глубоких ран.
Раненый воин шагнул к Трогвару, держа в поднятой руке мъерщ. Варвар понял этот взгляд, когда-то он также смотрел на пришедшего убить его гоблина, в глазах пустынника читалось облегчение. «Лучше умереть с оружием в руках, чем жить рабом».
Мечи Трогвара просвистели в воздухе и с громким шлепком сорвали голову калимшита с плеч. Толпа замолкла, пока голова, кувыркаясь в воздухе, не упала в песок, заливая его черной кровью.
Трогвар устало опустил оружие, когда зрители разразились восторженными криками.
В ответ на его слова толпа возликовала еще радостней. Это зрелище стоило того, чтобы прийти на арену, и дроу со своими союзниками дуегарами искренне наслаждались костюмным благородством варвара как запланированным представлением, как знакомой и оттого еще более любимой сценой выученной наизусть пьесы. Трогвар закричал и бросил в песок окровавленное оружие. Сегодня он окончил свой сотый бой, за два с половиной месяца он лишил жизни сотню живых, разумных существ, пускай это были гоблины, кварты и орки. Скольких еще он погубит, прежде чем найдется смельчак, способный убить непобедимого гладиатора? И примет ли Темпос опозорившегося сына в свои небесные чертоги?
Когда убийство становится смыслом существования стоит задуматься, а существование ли это вообще?
.Баэнре. Верховная мать Мензоберранзана склонилась над трупом убитого ей асассина и заглянула несчастному в остекленевшие глаза. С белого лба трупа на нее хищно скалилась руна Тау, предусмотрительно нанесенная всем асассинам. Магическая сила руны лишала жрицу возможности призвать душу убийцы или вернуть его к жизни. Кто-то отлично подготовил заговор, только вот этот «кто-то» явно недооценил силу верховной матери, которая, несмотря на внешнюю дряхлость, отнюдь не была беспомощной старухой.
Слуги, перешептываясь, выносили из тронного зала еще десять трупов несостоявшихся убийц. Верховная мать Баэнре глубоко вздохнула и обернулась к своей старшей дочери. Триэль, мать-настоятельница Академии Брешской Крепости и хозяйка Арах-Тинилита была уже немолода, она годилась в бабушки Тэйе и в матери любой верховной матери других домов. Мэлис была просто капризной девчонкой по сравнению с расчетливой и изворотливой Триэлью. Поднаторевшая в искусстве заговоров и коварстве придворных интриг, старшая дочь матери Баэнре была достойной продолжательницей традиций Первого Дома.
Триэль была некрасива, даже уродлива: низкорослая, сутулая, с непропорционально большой головой болтающейся на тонкой шее, более всего она напоминала отвратительную подземную жабу-зеленуху. Старшая дочь часто пыталась изменить свою внешность с помощью колдовства и травяных настоек, но так и не достигла в этом успеха. Единственным утешением для нее служило то, что мать Баэнре была еще более уродлива.
Есть. - Кивнула Триэль, буравя свою мать проницательным взглядом алых глаз. - Пять трупов в моих покоях Брешской Крепости. Кто-то пытался убить нас обеих.
Баэнре прорычала в ответ нечто неразборчивое.
Как всегда одетый в свою черную безрукавку, с нелепой широкополой шляпой на голове, Джарлаксл дерзко поклонился верховным жрицам и ухмыльнулся, поправляя дурацкую повязку, спавшую на шею, под ней пылал алым светом инфравидения здоровый, видящий глаз.
Триэль мелодраматическим жестом закатила глаза, выражая свое равнодушие к играм матери и повела рукой, предоставляя той разговор с отвратительным ей Джарлакслем
Баэнре едва заметно улыбнулась, видя реакцию дочери, и обернулась к главарю наемников, надменно накручивающему на палец длинное белое перо, приколотое к его шляпе.
Триэль и Баэнре многозначительно переглянулись. У обеих в глазах читалась только одна фраза: «хитер, сволочь!»
Две жрицы рассмеялись и одновременно замолчали, осторожно переглядываясь.
Джарлаксл откланялся и торжествующе зашагал к выходу из собора Дома Баэнре, поправляя свою любимую шляпу. Этот раунд остался за ним.
Новость застала Нарэка за чтением дневников Эленгара.
В трапезной накрыли богатый стол, и Нарэк вместе с остальными членами семьи занял свое место при матери Баэнре, искренне забавляющейся глупостью своей соперницы - Мэлис. Музыканты играли праздничную музыку, вино лилось рекой, хотя не в правилах темных эльфов было сильно напиваться. Дурман опьянения притуплял бдительность - а дроу не могли себе позволить расслабиться, даже находясь в стенах собственного дома.
Тэйа загадочно улыбалась и выпивала бокал за бокалом - жрицы Ллотх были невосприимчивы к любому яду, и яд винного дурмана не был для них исключением.
Нарэк откинулся на спинку стула, польщенный комплиментом, еще никогда никто не говорил ему ничего подобного, хотя в способностях Нарэка не сомневался никто. Самые дальновидные уже прочили ему место архимага, но младший сын целился выше. «Нарэк - повелитель Мензоберранзана. Звучит. жаль, что мне придется убить тебя, сестрица» подумал Нарэк, естественно улыбаясь Тэйе.
Нарэк пожал плечами - сам он никогда не понимал такого слова как «дружба», в его сознании преобладало скорее более сухое и безопасное «сотрудничество». Дружбу и любовь могли позволить себе только самые могущественные дроу - для остальных это было слишком большим и опасным удовольствием. Дружба связывает и обязывает к доверию, не предлагая взамен никаких гарантий. Можно спастись от предательства союзников и родственников, сложнее спастись от предательства друзей.
Праздничный обед шел своим чередом. Сильдин произносил неловкие и слишком длинные тосты в честь Ллотх и матери Баэнре, за что был удостоен благосклонности обеих, и довольный удалился спать, сославшись на неотложные дела. Нарэк проводил его неприязненным взглядом.
Тэйа удовлетворенно кивнула и вернулась к своему вину.
Гонг вывел Трогвара из состояния полусна, в котором варвар находился вот уже несколько часов. Гладиатор поднял голову и уперся взглядом в черные прутья своей камеры. Далекий факел освещал их бледным отблеском, тенью падающим на суровое лицо немолодого варвара.
Дверь камеры со скрипом открылась, и закутанные в плащи дроу повели гладиатора по темным коридорам рабских бараков. Из клеток и камер к ним тянулись длинные уродливые лапы и щупальца, стремясь схватить добычу и затащить ее между прутьями своих клеток, чтобы медленно пожрать там, в сводящем с ума одиночестве, изредка прерывающемся битвой на смерть с такими же несчастными.
«Гладиатор» - это гордое слово для Трогвара перестало отличаться от ненавистного всем варварам слова - «раб» - всего через пару дней после его первого боя на арене.
Он убивал. Убивал с удовольствием - когда дело касалось гоблинов, орков и других полу разумных тварей, убивал с брезгливым снисхождением, когда приходилось драться с южанами, людьми, такими же, как он, но все же безвозвратно испорченными развратным миром за границами Долины Ледяного Ветра. Убивал с сожалением, ведь иногда, очень редко, ему попадались враги-утгары и варвары других племен.
Дверь арсенала отворилась перед ним, и Трогвар остановился перед начищенными рядами шлемов, щитов, броней, мечей, топоров, секир, алебард, палиц, цепей, кинжалов и таких орудий убийства, о которых Трогвару не приходилось даже слышать. Облачившись в свой любимый шлем, с длинным стальным шипом на макушке и пластинчатый нагрудный панцирь из вороненой стали дуергарской ковки. Из оружия он решил взять длинный, утяжеленный на конце меч; бой предстоял один на один, и надеяться приходилось не столько на скорость, сколько на силу и натиск.
.Толпа бешено скандировала их имена, и герольд звучным голосом объявил, стоя на высокой арке главных ворот идеально круглой арены:
Дуергары встретили своего чемпиона ликующим воем, пронесшимся над трибунами. Трогвар расхохотался и чуть не выронил меч от смеха, переломившего его тело пополам. Должно быть это какая-то шутка. Как мог кобольд, жалкая двуногая подземная собачонка, стать чемпионом. В этот момент сидящий на трибуне маг-хозяин Трогвара хлопнул руками, наделяя своего раба временным даром инфравиденья, позволяющим ему видеть в темноте на время сражения.
Кобольд засветился перед глазами Трогвара алым пятном тепла. Он выглядел, как и положено выглядеть самому обычному кобольду: невысокий - на две головы ниже самого варвара, в легкой кольчужной броне - без шлема. Из оружия при кобольде был короткий лук и два меча.
Трогвар бросился на кобольда, стремясь сократить расстояние и не дать ему использовать свой лук. Тщетно. Маленькая тварь отпрыгнула назад, на лету стреляя из лука. Стрела чиркнула по броне Трогвара, всего в сантиметре от незащищенной шеи, варвар взревел и прибавил скорости, поднимая пыль своими могучими ногами. Кобольд неожиданно проскочил прямо между ног Трогвара, согнувшись и прыгая как мяч, и уже оказавшись за его спиной, выстрелил в упор, целясь между лопаток. К счастью для варвара, удар пришелся выше - в плечо. Гладиатор с воем развернулся, разрезая мечом воздух, длинный клинок ударился в песок, а Курутул уже подпрыгнул, ударяя Трогвара рукоятью своего меча в лоб, больно, но не смертельно.
Варвар отбросил бесполезный меч, понимая, что достать им проклятущего кобольда все равно не удастся. Хрустнув кулаками, Трогвар встал в боевую позицию, быстро двигаясь за Курутулом, сокращая дистанцию. Варвары долины Ледяного Ветра могли ударом кулака проломить смоленую бочку, или оглушить быка, или свернуть шею йети.
Курутул зашипел, вращая мечами перед собой, не давай Трогвару нанести сокрушительный по скорости и силе удар. Видимо, кобольд не ожидал кулачного боя, и был немало изумлен такой сообразительностью северянина. Вместо того, чтобы ждать, пока кобольд выдохнется и с риском для жизни гонять его всей арене, Трогвар ловко скинул с головы шлем и, схватив его рукой за внутренний ремешок, ударил им кобольда. Мечи Курутула чиркнули по полированной поверхности шлема, высекая из нее искры, и в этот самый миг второй кулак Трогвара с сокрушительной силой переломил шею кобольда, врезавшись в его длинное ухо.
Зрители-дроу одобряюще взревели, приветствуя своего чемпиона, со стороны дуергаров раздались только протестующие вопли.
Трогвар с ужасом посмотрел на мертвого кобольда. Если в мире Подземья живут такие кобольды, то какие же здесь есть орки и гоблины, не говоря уже о самих темных эльфах и дуергарах.
Как бы невзначай шагнув в сторону, Тэйа высвободила из ножен рапиру и наотмашь рубанула ей по колонне, стараясь достать концом лезвия противника.
Тэйа ловко сдернула с него нелепую широкополую шляпу и натянула ее себе на голову, надменно улыбаясь.
В отличие от своих глупых и самодовольных сестер, Тэйа всегда пристально следила за поведением и манерой речи Джарлаксла, считая его одним из самых могущественных дроу Мензоберранзана, и поняла, что единственный способ говорить с главой Бреган Д'эрт на равных - это подражать ему и загнать, таким образом, изворотливого Джарлаксля в тупик.
, вечно стремятся к власти.
Тэйа сняла с головы широкополую шляпу и повертела ее в руках, рассматривая белое перо. Если этот предмет и окружала магическая аура, то очень хорошо скрытая - Тэйа, при всем своем умении, так и не смогла ее обнаружить.
Тэйа расхохоталась и протянула наемнику его головной убор. Когда рука Джарлаксля сомкнулась на шляпе, Тэйа резко рванула его на себя и крепко поцеловала в губы, заставив невозмутимого наемника смутиться и широко открыть глаза от изумления - такого за главой Бреган Д'эрт Тэйа еще не наблюдала.
Джарлаксл проводил ее долгим взглядом, поглаживая поцарапанный рапирой подбородок. Этот раунд положительно остался за Тэйей.
Ансоталах Баэнре сидел в своем любимом кресле возле разожженного камина и горько жалел, что больше не может плакать. Плотная повязка на глазах скрывала уродливые дыры, оставшиеся на месте выжженных глаз воина-мага.
Теперь он остался один во всем Мензоберранзане, без друзей, без товарищей, без всего того немного, что он мог называть воистину своим.
Дверь со скрипом открылась и еще один калека, опираясь на дорогую дубовую палку, вошел в комнату. Еще недавно красивое молодое лицо, сейчас было покрыто морщинами боли, выцветшие, посеревшие и потерявшие серебристый блеск волосы опали на глаза. На груди бывшего воина личной стражи Баэнре был вышит золотыми нитями великолепный паук в знак памяти о славном прошлом.
Ансоталах беспомощно повернул голову. Он, конечно же, не видел, кто вошел в комнату, но слышал стук палки. А «на трех ногах», как неудачно пошутил Кетарн, в доме Баэнре ходил только один дроу.
Алдариэг скрипнул зубами от ярости и выронил шар. Ударившись о черные плиты пола, он разлетелся на тысячу хрустальных осколков. Выхватив из-за пояса тонкий стилет, хромой воин подскочил к беспомощно всматривающемуся в темноту магу и поднес клинок к его горлу, остановившись в последний момент, когда узкое лезвие уже начинало прорезать податливую плоть.
Маг знал, что стоит ему показать свой страх и свое желание жить, и Алдариэг тут же убьет его, отбирая у мага последнее - его жизнь, его существование. Дроу безжалостны, так пусть же хромой воин думает, что смерть для калеки-мага - милосердие.
Хлопнув дверью, воин-калека оставил Ансоталах одного, бессильно сидящего в своем любимом кресле в тщетной попытке заплакать.
Исилди задумчиво сидел в своей комнате, отдыхая после утомительной работы в большой библиотеке, где Нарэк приказал ему отыскать какую-то редкую книгу, ограничившись следующим описанием: «синяя такая, в толстом переплете». Синих книг там оказалось более сотни и каждую из них приходилось подносить к свету, чтобы опередить цвет, а потом нести к читающему в соседнем зале Нарэку, проверить - та ли?
Заговор, подстроенный Тэйей, а Исилди, наверное, единственный во всем Подземье точно знал, что его подстроила именно младшая жрица, неприятно поразил гоблина. Особенно когда он узнал о том, что асассинов подослали не только к членам соседних домов, но и к семье Тэйи, ее матери и сестрам. Каким чудовищем нужно быть, чтобы подстроить такое. Ответ напрашивался сам собой: «дроу».
Если бы рядом был мудрый Мигорхорг, то пояснил бы своему неразумному ученику, что такие заговоры против родителей и братьев - не редкость и в подлунном мире. Особенно в племени гоблинов, среди которых Исилди вырос, но которых так и не научился понимать, видя, только светлую сторону их жизни, в отличие от варвара Трогвара, видящего в зеленокожих только кровожадных монстров, и, не осознавая, что сам является таким же монстром в их глазах.
Какова же она - цена предательства, цена жизни родичей и друзей? На этот вопрос во всем Мензоберранзане знал ответ только один дроу, павший жертвой предательства и ставший впоследствии его воплощением.
|
