Древнее изобретение - парус верой и правдой служит людям. Каждое лето московские туристы - парусники р&# 343t193d 1072;зъезжаются по морям: кто на Каспий, кто на Онего, кто на Азов. Мой путь лежал в Кемь на Белом море.
консервными банками и битым стеклом. Я хотел провести отпуск на Белом море, пройти на своем тримаране Восточную Соловецкую салму (салма - пролив), посмотреть на Онежский залив. А дальше - как получится.
технологию одиночного плавания.
Однажды, на первое апреля, моя дочь, молоденькая девица, по специальности гидрогеолог, прогуливалась с подружкой в Москве по Птичьему рынку. Продавали разную живность. У одного из продавцов в корзинке копошилась пара лохматых щенков, похожих на плюшевых медвежат. Девчонкам они понравились; за щенка просили пятьдесят рублей, но денег не было, отдали за двадцатьпять. О породе щенка продавец сказал: кавказская овчарка!
идет вилять хвостом.
это и нескромно, не могу не похвалить его. Хороша получилась машина! Сколько раз я садился на нем на мель, налетал на камни и топляки, километрами таскал его волоком по берегу до воды и обратно, перелезал на нем через боны, усеянные железными скобами и гвоздями, тримарану хоть бы хны; не было ни одной серьезной поломки. И мореходность у него неплохая; в Онежском заливе, например, не нашлось такого ветра и такой волны, которые заставили бы нас отвернуть с курса. Собственная конструкция, изготовлен на кухне своими руками.
это танк, на котором можно везде пробиться. Но танк легкий, отнюдь не крейсерская или крейсерско-гоночная яхта, а то, что как раз и следует называть туристским парусным судном. Он очень хорош в прибрежном плавании, на нем можно выдержать шторм в море, но длительное плавание в шторм большого удовольствия не доставляет. Штормовать неделю - увольте; Белое море - не Азов.
не занимать.
Дарьины острова; с севера - архипелаг Тапаруха. Острова стоят часто и было интересно как-то наблюдать, как между ними вертелось крупное судно, лесовоз. Зачем он туда залез, я так и не понял.
дунуло, тримаран набрал ход и врубился в остров --этакую громадную обтекаемую каменную краюху. Ни на острове, ни на тримаране ни царапины. Вот что значит надувная лодка!
на редкость неудачный, высокая разрушающаяся скала, под ней навалены огромные камни. Отлив, вода ушла, камни мокрые, скользкие, обросли водорослями. Вайда, тоже решив погулять по бережку, прыгнула на камень и, поскользнувшись, ухнула в воду. Купальный сезон на Белом море открыт! Прежде чем я успел что-либо предпринять, она пулей выскочила из воды и, не отряхиваясь, юркнула в рубку прямо на спальник. Все в рубке стало мокрым.
Опять же чаек как элемент комфорта очень способствует.
Ветер развел крутую волну с барашком, управлять тримараном стало трудно, надо рифиться, уменьшать площадь парусов. Убрал большой стаксель, стал ставить меньший и упустил стаксель-фал; тот закрутился вокруг ванты. Пришлось повозиться, вылавливая фал и распутывая его.
Когда
поддает
ветер,
стриптиз
тримарана
проходит в
несколько
стадий.
Сначала
генуя - большой
стаксель
заменяется
средним,
затем берется
один и второй
риф на гроте,
потом ставится
малый
штормовой
стаксель. С
этой парусностью,
примерно 4,5-5 
тримаран
еще лавирует.
Далее убирается
малый стаксель,
а когда
совсем
прижимает,
убирается и грот,
и тримаран
идет под
голым
рангоутом, разумеется,
только по
ветру или, в
лучшем
случае, в
бакштаг.
парусов нет?! Корабль, по определению, это трех и более мачтовое парусное судно с прямым парусным вооружением, а не какая-то железная лохань с пушками. И почему, собственно, корабли, а, скажем, не шхуны или карраки?
После полуночи обнажилась километровая осушка, по которой струился небольшой ручеек; по нему я и попытался слезть на воду. Но не тут-то было, тримаран прочно сел на мель. До воды далеко, осадка тримарана сантиметров двадцать, глубина по щиколотку, сижу посреди протоки под всеми парусами. Ничего не поделаешь, надо ждать. Жду. Прошел еще час, воды нет. Еще час - то же самое. Наконец, вода поднялась на пару сантиметров; я сдвинул тримаран с места и потащил его к морю. Но он снова плотно уселся на грунт. Настоящий прилив начался только в четвертом часу утра, и оказалось, что таскать тримаран было ни к чему; осушка настолько плоская, что ее накрыло водой всю сразу.
Ветер
зашел в нос, и
началась
какая-то
дурная лавировка
на слабом
ветре.
Тримаран не
идет к ветру
круче 
, не пойму, в
чем дело.
Галс туда,
галс обратно,
но Котово как
приклеенное
все еще на
траверзе.
Море - белесая, гладкая безбрежная равнина. По ней в разные стороны перемещаются четко очерченные пятна ряби - стаи р&# 343t193d 1099;бы, за которой и охотятся белухи. Видимо, нам навстречу идет мощное течение, которое и не удается преодолеть на слабом ветре. Котово все еще на траверзе.
якорь, и мы с Вайдой спрыгнули в воду и пешком отправились к берегу, но до него так и не дошли. Вовремя сообразил, что начался прилив, вода подымается, и назад до тримарана не доберешься. Пришлось возвращаться. Тримаран застрял на камнях, стаскивая его, ободрал ногу и, заливая ее йодом, залюбовался подводным миром, водорослями, шевелящимися на течении.
небольшой встречный ветерок, который дает возможность ходить в лавировку поперек течения. Какая разница, что движется - вода или воздух; само парусное судно движется за счет их относительного перемещения.
подсунул под его поплавок, чтобы тримаран не качался на суше. Облаивая его, собака разбудила меня, ущерб был предотвращен.
намазывать масло на хлеб, да и то потому, что другого ножа не оказалось.
девяноста градусов, не пускает встречное течение, так что на Няпу нам не попасть. Южнее еще остров - Большой Койнец, типичная краюха. Сваливаюсь под ветер, иду на него. Хотел встать на пологий хвост острова, но не тут-то было, пронесло мимо; вблизи острова каким-то хитрым образом закручены и ветер и течение. Второй заход тоже ничего не дал, и только с третьего раза я подошел к острову, да и то с подветра.
Морошки онежане набрали по ведру, но их самих потом собирали всю ночь. Катер ушел только к утру.
я повернул на другой галс и потянул к ближайшему берегу. Не дойдя до него с километр, уселся на мель. Вода ушла, обнажилась няша - обширное, в несколько километров поле грязи, посреди которого я и сидел на своем тримаране.
Спрыгнув с тримарана в грязь, я отправился пешком разыскивать утерянные детали. Не нашел, но обнаружил, что тримаран свои длинным рулем прочертил по дну борозду, которая тянулась чуть ли не до самой Большой Корепалки. В монокуляр я просмотрел эту борозду и обнаружил там то, что искал. Оставалось сходить туда, подобрать, поставить на место шверц и, дождавшись прилива, сняться с няши. Собака тогда перемазалась в грязи по уши, отмывал ее потом двое суток. Говорят, таким образом находили и утерянные подвесные моторы.
Пристрастился к чаю с черникой, без него день не начинается. Черника с сахаром тоже недурна. В десятом часу снялся с мыса. Ввиду острова Хед заштилел, загораю в одних плавках. И кто это сказал, что Белое море холодное?! Но это до поры- до времени; стоит дунуть, как лезешь в свитер. По тому, как обет рулевой, можно судить о силе ветра. Сегодня что-то много медуз, причем медузы цветные: купол как солнечная корона с оранжевым пятном в центре и длинные как хвост кометы щупальца.
- народ находчивый, мачта катамарана, например, сделана из свежесрубленной сосны и неплохо.
Там, где суда по полю
Летают под шквалом яростным,
На берегу Московского моря,
Который зовется Парусным.
в темноте, сидя на бревнах, занялся кулинарией. Родился следующий рецепт.
Иду на Кодостров, оставляя слева замечательный остров Коткано. Будь в этом районе более оживленное судоходство, можно было бы заняться пиратством, а Коткано был бы отличной базой. Остров Коткано - три отдельных близко стоящих высоких острова с намытой между ними и поросшей лесом песчаной узкой песчаной перемычкой шириной метров в десять. Три глубокие бухты, выходящие на все стороны света, сходятся в одной точке. Очень удобно перебрасывать лодки из одной бухты в другую вместо того, чтобы ходить вокруг острова.
улеглась на поплавке. Попал в сулой и очень шибко побежал относительно берега.
в походе вертится как белка в колесе. Тут тебе и навигация, и мытье посуды, и разведение костров, и расчесывание хвоста собаке, и техосмотр тримарана. Глазеть по сторонам некогда, знай тяни шкоты и крути румпель. Во-вторых, поход был рекогносцировочным, шел я быстро, нигде не задерживался, и видел только то, что было по курсу. Онежский же залив, особенно его южная шхерная часть, район очень сложный. Здесь множество островов; чтобы их осмотреть и разобраться что к чему надо в каждой губе крутиться чуть ли не месяц. Позднее я трижды ходил в этот район по Поморскому берегу, стартуя из Кеми, и сейчас более или менее там ориентируюсь, но и сейчас остались малообследованные места, в частности, островной архипелаг между Мягостровом и Кондостровом и шхеры вблизи Онеги.
27.7.86. Иду на Соловки. На море дымка, ничего не видно. Наконец, в этом киселе удалось разглядеть остров Сеннуху. Все, круг по Онежскому заливу замкнут. Судя по Жужмую, меня сильно сносит на восток. В полдень прохожу восточнее Сеннухи. Ветра кот наплакал, печет солнце, очень жарко. Рубка раскалилась, собака в ней лежит на спасжилете лапами кверху, тяжело дышит, из носа у нее течет.
В белом мареве пропала и Сеннуха. Салма спокойная, плыви хоть на байдарке, только куда плыть, непонятно. Дуть по карте и компасу? Так ведь здесь течения, и кто знает, куда сносит.
-С Жужмуя! - отвечаю. Не поняли, переспросили и снова не поняли. Странно, но о Жужмуе здесь не слыхали. Жужмуй - не Рио-де-Жанейро.
в прошлом походе, у меня профессиональный интерес. Дело в том, что здесь, как нигде, можно полюбоваться солитонами. Солитон - это уединенная волна. Небольшая волна, идущая с моря, накатывается на отмелый, очень пологий берег и трансформируется в раздельные четко оформленные гребни - солитоны, объект, представляющий интерес для физики волновых процессов. Извел на них пару фотопленок, будет что в Москве показать теоретикам.
Итак, за две недели плавания я легко, на одном дыхании, обошел Онежский залив Белого моря, прошел около 400км. Много это или мало? Чтобы стало ясно, скажу, что это месячная норма для хорошей группы, укомплектованной дюжими парнями и быстроходными катамаранами. По нынешним временам, когда попадаются надувные катамараны размером с небольшой железнодорожный мост, мой "Бриз" невелик. А чем крупнее судно, тем оно быстроходнее. Получается вроде бы парадокс: одиночка идет быстрее группы. Объяснение простое: мне никто не мешает, тогда как любая группа в парусном туризме действует по принципу лебедя, рака и щуки из известной басни Крылова. Большая группа - это эскадра, а в эскадре сегодня отстает одно судно, завтра другое, бросать их нельзя, и идет она в результате самым худшим образом.
Весь нос тримарана покрылся белой коркой соли. В 16.00 застрял на входе в Кузовецкий архипелаг, навстречу идет мощное течение, настоящая река. Пытаюсь пробиться поперек него, вертит в водоворотах, попал в сулой. Дали немного ветра, и я его прошел, но как только ветер скис, я снова задом уехал в сулой. Снова дали ветер, снова пошел вперед, но, увы, далеко не ушел. По третьему разу описал некую замысловатую замкнутую кривую между косой, островом и лудой. Игра в кошки-мышки с течением продолжалась пять часов т оказалась серьезным практикумом на терпение; это не для слабонервных. Тут-то я и вспомнил народную мудрость, гласящую, что рулевой-одиночка не должен раздражаться ни при каких обстоятельствах.
Русский Кузов, где мы побывали две недели назад; через пролив, рядом, Немецкий Кузов. Этот остров имеет сложную геометрию; на берегу пролива, отделяющего его от Вороньего острова, стоит избушка; ее по традиции посещают все прибывающие сюда.
например, вермишель и все что попадет под руку: грибы, щавель, горох и т.п. Мышей, правда, мы в кашу пока еще не кладем. Кухонная утварь сведена до минимума: две колбы от кипятильника, одна для каши, другая для чая; такая посуда универсальна и удобна как на костре, так и на борту судна.
Поужинав, иду мыть посуду. Вайда неожиданно устроила концерт. Тявкнула, - ответило эхо; эхо здесь замечательное, кругом скалы, великолепная акустика. Собака залаяла громче, эхо - тоже громче, возникла положительная обратная связь. Вайда заходится лаем, эхо гремит на все Кузова; впечатление, словно в деревне все собаки р&# 343t193d 1072;зом брешут. Смешно и никак не могу угомонить собаку/
_____ _______ ______ __________
Рассказ об этом походе писался в процессе плавания, и кое-какие выдержки из него под названием "В компании с лайкой" были вскоре опубликованы в "Катерах и яхтах". Через пару лет я снова сидел на Немецком Кузове под своей любимой скалой в бухте Песчаной, приходил в себя после очередного плавания на Сосновый наволок; здорово тогда укатался. На Кузовах стало людно, косяком на Соловки и обратно пошел "Альбатрос". Причем все ссылались на меня, на то, что я написал, как приятно плавать по Онежскому заливу под парусами.
На подходе к проливу течение усиливается, против него уже не выгребаешь. Закидываю в воду якорь и вытаскиваю им пару листов ламинарии, затем подгребаю к берегу, становлюсь на небольшой уютный пляжик. Песок чистый, белый, теплый, много солнца, не позагорать, не понежиться - просто грех. Вайда исчезла, отправившись куда-то по своим собачьим делам. Да нет, вот она - улеглась в тенечке между камней.
В дальнейшем этот рецепт подвергся рационализации. Варить ламинарию было лень, выяснилось, что она съедобна и в сыром виде.
N
- фарватер, по которому к выходу из Беломоро-Балтийского канала идут суда, в море стоят доки, в которых по каналу проводят подводные лодки. Однажды ради интереса я, начиная от Тумища, пошел вокруг губы и заглянул в ее дальний угол. Интересного мало, очень мелко, не зря мол Беломорского порта уходит в море километров на пять. С сами Тумищем не все ясно, проход за ним найти не удалось, и это, видимо, не остров, а полуостров. Вокруг Тумища островки, за которыми удобно прятаться во время шторма.
По другую сторону губы Вирмы находится Сумостров, он имеет внутреннее море, куда можно войти на большой воде. При встречных ветрах иногда возникают трудности с огибанием Сумострова морем; тогда можно отстояться на мелких островах. В море севернее Сумострова виден Киврей; это небольшой остров и группа луд, куда мне удалось добраться в тихую погоду. За Сумостровом начинается Сумская губа. С востока она ограничена мысом Медведь с горой Медвежьи головы, с моря губа прикрыта Разостровом и Седостровом, на южной стороне Разострова возле развалин избушки р&# 343t193d 1072;стет малина, между Седостровом и островом Еловец небольшие луды торчат из воды как подводные лодки.
Неподалеку от Седострова находится остров Бережной Сосновец, далее Малый Сосновец и Роганка, в море Тиунец. Между Седостровом и Бережным Сосновцем начинается пролив, отделяющий Мягостров от материка. Пролив длинный и узкий, он проходит мимо Юково и выводит в Колежемскую губу. Судя по оживленному движению в этой губе деревня Колежма процветает, чего не скажешь об Унежме, путь к которой идет мимо многочисленных мысов и мелководных губ.
|
